— Это что такое? — рассеяно спросила Мэб, пытаясь осознать сказанное.

— Наркотик. С тебя, дорогая кузина, бутылка басмельенского когда я в августе наведаюсь в Имение. Целую, — и Квентин повесил трубку, всегда такой настойчивый и порывистый.

Мэб медленно положила трубку и повернулась на скрип ступеней. Реджинальд, бледный и растрепанный, стоял на лестнице, глядя на нее сверху вниз. Лицо оставалось в тени, и Мэб дорого бы дала, чтобы увидеть и понять его выражение.

— Что-то случилось?

— Кузен Квентин. Говорит, что ни официально, ни на черном рынке запретные ингредиенты не всплывали. Так что я решительно не знаю, откуда в Абартоне взялись «Грезы спящей красавицы».

— Действительно, — эхом отозвался Реджинальд. — Откуда…

Глава сорок девятая, в которой развеиваются «Грезы»

Глава сорок девятая, в которой развеиваются «Грезы»

Реджинальд спустился на несколько ступеней, не сводя взгляд с Мэб, застывшей с чарофонной трубкой в руке. Слова сбили его с толку, и разом позабылось все, что он собирался сказать сегодня с утра. Впрочем, это также избавило его от мучительной необходимости выбирать между глупым признанием — и серьезной опасностью быть отвергнутым — и сухим прощанием.

— Твой кузен уверен?

— Ты только что оскорбил единственного моего приличного родственника, Эншо, — хмыкнула Мэб, возвращая трубку на рычаг.

Реджинальд спустился на несколько ступеней и сел прямо на лестнице, потирая переносицу.

— Откуда в Абартоне «Грезы» спящей красавицы… Откуда…

— Возможно… — начала Мэб.

— Если Служба по контролю говорит, что ничего не выявлено, — покачал головой Реджинальд, — значит каждое вещество проследили от момента продажи до использования, легального или нет. «Не всплывали» в данном случае означает, что все, что могло, потонуло должным образом. Они знают, где и что было использовано. А значит, никто не мог создать это зелье. Тогда, возникает закономерный вопрос, откуда оно в Абартоне?

Мэб пожала плечами.

Реджинальд встал, спустился к подножию лестницы и попытался повышагивать в прихожей, но это было совершенно бессмысленно. Вся комнатка была — пара шагов в поперечнике, и он то и дело утыкался в стену или в дверь. Тогда он шагнул в гостиную, замер над креслом и принялся разглядывать старую, потрескавшуюся от времени кожаную обивку. Благородные следы прожитых лет.

Откуда в Абартоне это зелье?

Благородные, значит, следы. Лет.

— Мэб, — голос сел от напряжения. — Мы — идиоты.