— Можешь, ты можешь все, — сказал он ей в самое ухо и прикоснулся губами к нежной коже ее шеи.

Горислава глубоко вздохнула, запрокинула голову и последним усилием воли заставила думать себя о том, как весь жар сосредотачивается в ее ладонях. В тот же миг она услышала громкий треск и с удивлением распахнула глаза. Перед ней лежали обугленные обломки дерева, бывшие воротами. В лицо ей повеяло зимней свежестью и прохладой. Снаружи ярко светила луна, но на востоке небо уже светлело.

— О Перун! У нас получилось! — воскликнула она радостно и повернулась к алхимику. Улыбка сбежала с ее губ. Половина лица ее возлюбленного были алого цвета. Губы начинали пузыриться волдырями ожога.

— Аурвандил! — в отчаянии воскликнула Горислава.

— Все-все, не волнуйся, — он махнул рукой, — все хорошо. Ты умница. Ты справилась.

— Тебе нужно зелье! — засуетилась сирена, — обезболивающее! И что-то там наверняка есть от ожога в Яриной сумке! Какой ужас!

— Могло быть хуже, — глухо произнес он, — ничего. Ты только дай мне обезболивающего — и пойдем в Мунхейм. — он зачерпнул снег ладонями и погрузил в него лицо.

Горислава сбегала за сумкой Яролики, осторожно приобняла алхимика и поцеловала его здоровую щеку.

— Прости… Ты так страдаешь из-за меня, — сказала она с неподдельным сожалением.

— Я счастлив куда больше, — ответил он, и Горислава угадала, что если бы он мог, алхимик сейчас бы широко улыбался.

Она тяжело вздохнула, ощущая себя и счастливой, и виноватой, и, осторожно поддерживая любимого, повела его прочь от дома. Они шли по главной аллее парка к массивным кованым воротам, когда вдали послышались голоса.

— Это хирдманы. — сказал Аурвандил и остановился, — пожалуй, подождем их тут.

Ноги юноши подкосились, и он почти упал на снег — Горислава не могла удержать его. Девушка в испуге склонилась над ним и погладила по необожженной щеке.

— Я люблю тебя! — прошептал он. — Ты выйдешь за меня, милая?

— Да, да, Аурвандил, — отозвалась она дрожащим голосом, — только пожалуйста, пусть все с тобой будет хорошо! Я тебя тоже люблю! Я выйду за тебя!

— Хорошо, — он улыбнулся, поморщившись от боли, и потерял сознание.

— Помогите! Сюда! Тут раненый! — закричала Горислава что есть мочи. Но в этом не было нужды. К ним уже бежали со всех ног хирдманы и лекари. Аурвандила подхватили крепкие мужские руки и понесли его прочь от проклятого дома, а Горислава, которую уверили, что хотя он и без сознания, жизнь его теперь вне опасности, шла рядом с женихом, крепко сжимая его ладонь своими пальчиками.

Глава 36

Яркий рассвет над Люнденвиком понемногу переходил в яркое солнечное утро, такое редкое зимой. На улицах появились не только первые торговцы, но и любители ранних прогулок. Город просыпался и заполнялся неторопливым шумом, который как и во всякий другой день, мог слушать любой горожанин.