В третий раз она очнулась в своей комнате.

ГЛАВА 32

ГЛАВА 32

Ее императорское величество полулежала в кресле, окруженная дамами, большею частью пребывавшими в превеликом возбуждении, если не сказать — возмущении. Впрочем, оное они, памятуя о последствиях и очень уж крепкой памяти императрицы, демонстрировать опасались.

Разве что…

— Ах, это так волнительно… — Княгиня Северцова в свои девяносто семь лет сохранила не только ясный разум, но и весьма соблазнительную внешность. Одевалась она по моде и с шиком, который прочие пытались повторить, но…

Не всем быть Юпитерами.

Северцова могла позволить себе меха в июле месяце.

И ярко-розовую тафту, которая на прочих смотрелась бы превульгарнейшим образом, особенно в сочетании с опалами.

— Что именно? — Ее императорское величество вышивала. Точнее, она сидела подле станка, развернутого к окну, и держала на коленях корзиночку. Пальцы перебирали нити, будто императрица все не могла определиться, скажем, с оттенком алого…

— Все. — Северцова раскрыла веер. — Вы и вправду полагаете, что этакое знакомство… с миром реальным пойдет девочкам на пользу?

Страусовые перья, выкрашенные в тот же ярко-розовый, вызывающий колер, трепетали. Поблескивали камни на пальцах и браслетах княгини, пылал румянец на высоких скулах, и следовало признать, что нарисован он был преотличнейше.

А еще, что впечатление Северцова производила вполне определенное: женщины яркой, но оттого, по мнению мужчин, недалекой. И не только мужчин.

Ей завидовали.

О ней сплетничали, благо поводы Северцова давала легко, будто вовсе не задумываясь о своей репутации.

Ее ненавидели… и все одно не принимали всерьез, хотя стоило бы.

Вот императрица этою роскошною маской не обманывалась, помнила, что пару десятков лет назад Северцова, потерявши в бунте мужа и троих сыновей, не сбежала за границу, верней, благоразумно перевела капиталы в Ганзейский банк, оставила родовое имение, но лишь затем, чтобы вернуться во главе отряда наемников.

Три сотни — не так уж много, но…

Три сотни обученных магов, которым было обещано прощение за все, что бы ни сотворили они во время войны или до оной.

Три сотни, взявшие сорокатысячный Менск, а после удерживавшие его в течение двух лет. И не только его. Княгиня с легкой руки объявила о восстановлении некогда независимого княжества Менского, и… нашлись те, кто с удовольствием ее поддержал.