– Ливия!

Мне потребовалось все самообладание, чтобы не обернуться. Никогда еще не слышала в голосе Маэля такого страха… Но пути назад нет. Стоило воротам захлопнуться за моей спиной, как сердце подскочило к горлу. Я ведь поступила правильно? Может, надо было послушаться Маэля? Я осторожно огляделась. Какая огромная территория! Никогда еще не видела столько автомобилей в одном месте… Наверное, их здесь сотни! Ржавые лимузины, фургончики, которые выглядят практически новыми, каркасы машин, при виде них трудно поверить, что они когда-то могли ездить… Мы направились к большому складу, он находился посреди территории. Не говоря ни слова, Гефест толкнул дверь. Мы вошли внутрь, пересекли широкий коридор, вдоль которого стояли стеллажи с бамперами, и оказались в маленькой комнатушке, видимо, она выполняла роль офиса. Комнатушка встретила нас удушающей жарой. На столе – беспорядочно разбросанные бумаги и древний компьютер, на полу – стопка книг. Со стула свисала клетчатая рубашка. На тумбочке тихо булькала кофеварка, окруженная грязными чашками. Через спинку деревянной скамьи, заваленной разноцветными подушками, было перекинуто шерстяное одеяло. Возле забитого папками шкафа мирно спал котенок – не металлический, а обычный, покрытый шерстью. Пахло табаком и печеньем. Секундочку. Какое еще печенье?! Я принюхалась, а потом увидела на столе вазочку с имбирным печеньем и рождественскими пряниками. На дворе осень, так что Гефест явно поторопился.

Дверь захлопнулась, словно сама собой, и бумаги на столе взметнулись. Гефест повернулся ко мне:

– А теперь скажи, зачем вам на самом деле понадобилась эта схема. – Он скрестил руки на груди и нахмурил густые темные брови, глядя на меня проницательным и строгим взглядом. Этот взгляд должен был заставить меня дрожать от страха, но… Но чем дольше я осматривалась, тем уютнее казалась эта комнатушка. Разве можно бояться того, кто любит цветастые подушки, котят и печенье?

Я посмотрел на Гефеста. Можно снова соврать… но тут мои шансы пятьдесят на пятьдесят, уж как повезет. Гефест или поверит, или раскусит меня и выставит отсюда. В лучшем случае. В худшем – я «не вернусь». Не знаю, что именно это в себя включает, но перспективы не особо радужные.

– Что, язык проглотила? – Гефест тяжело сел, и стул застонал под весом его тела. – Садись. – Олимпиец указал на место напротив.

Не предложение. Приказ.

Я торопливо села.

– Спрошу еще раз: зачем вам на самом деле понадобилась плата?

Внутри меня шла ожесточенная борьба. Сказать правду или солгать? Взгляд упал на вазочку со сладостями. Было бы здорово чего-нибудь пожевать, успокоиться… Печенье с пряниками выглядят аппетитными и свежими – в отличие от почти всего, что есть в помещении. Гефест подался вперед и сунул вазочку мне под нос.