При виде своего наставника Маэль заметно удивился.

– Ты же должен быть на встрече.

– Ее отменили, – прощебетал Гермес и приобнял меня. – Печально, конечно, но зато я увиделся с Ливией!

– Здравствуйте, – засмеялась я. – Рада встрече.

Гермес в порыве чувств хотел было обнять Маэля, но отпрянул, увидев выражение его лица. Потом повернулся к нам спиной и обвел рукой узкий коридор.

– Ливия, давай я проведу тебе экскурсию! Там у нас ванная, – Гермес указал на дверь, из которой вышел. – Мне даже удалось разместить внутри стиральную машину и сушилку. – Он вздохнул. – Какое счастье! В противном случае пришлось бы целыми днями обслуживать старика.

Я сочувственно улыбнулась.

– Вы – замечательный человек. Так о нем заботитесь… Это очень мило с вашей стороны.

Маэль тихо фыркнул.

Просияв широкой улыбкой, Гермес сказал:

– Нам сюда!

Мы вошли в большую комнату, разделенную на две части. У правой стены стояла кухонная стойка, посередине – диван, обращенный к левой стене, на которой висели четыре плоских телевизора. По всем шли разные викторины. На диване перед телевизорами сидел мужчина лет тридцати. Я никогда бы не узнала в нем слепого бродягу. Аккуратно выглаженная синяя рубашка, джинсы, современная прическа… От косматой бороды не осталось ни следа. Классический профиль, мужественные черты лица. Эдип оказался по-настоящему красив. Уверена, многие женщины обратили бы на него внимание. Кроме того, он, похоже, прибавил в весе – щеки уже не такие впалые, как раньше. Но сильнее всего меня поразило то, что Эдип прозрел. Шрамы на веках поблекли, а в некогда пустых глазницах горели невредимые глаза.

– Давайте я вас представлю, – сказал Гермес, обернувшись ко мне. – Ливия, это Эдип. Эдип, это Ливия.

Я все еще смотрела на Эдипа как на привидение.

– Здравствуйте.

Но Эдип не обратил на меня никакого внимания. Он гипнотизировал взглядом телевизоры и беспрерывно бормотал:

– Двигатель внутреннего сгорания. Сулавеси. Энзим. Теория относительности. Обелиск. Йена. Тадж-Махал. Позвоночное животное. Борнео. Тысяча девятьсот двадцать третий…

Эдип отвечал на вопросы всех четырех викторин. Не знаю, как ему это удавалось, но выглядело впечатляюще.

– Что вы с ним сделали? Его не узнать, – я понизила голос до шепота, потому что обсуждать человека в его присутствии – это ужасно невежливо.

Маэль указал на телевизор.