Раза четыре успел Эвион неторопливыми шагами отмерить длину зала, пока наконец к нему не вышел взволнованный Гави.

– Что ж, пора! – сообщил он об окончании приготовлений к операции.

Вместе они прошли под лестницу к металлической двери подвала, за которой был широкий коридор с летающими огоньками-осветителями. Пройдя его, они прибыли ко второй двери, позолоченной, с символом очередного уробороса, и вошли в лабораторию. Это была большая мрачная комната с каменными стенами. Длинные книжные шкафы по одну сторону, шкафы с колбами, цветными жидкостями, перегонными кубами и держателями – по другую, у дальней стены – печь, над ней стенд с металлическими ложками и щипцами, в углах – столы с готовыми реагентами и горстки драгоценных камней, банки с чем-то похожим на зародышей и эликсиры в округлых бутылях, заклеенные тонкими полосками пожелтевших надписей. У двери стояли две статуи титанов, держащих над входом каменную полку с фресками, изображающими цветение розы. Как Эвион и предполагал, в центре лаборатории стояло два стола (на одном вполне бы поместился человек), и чуть дальше – койка, отделённая коричневой ширмой. Сверху над столами светили две единственные лампы, похожие на луны на небе. Помимо этого в лаборатории витали маленькие огоньки, сопровождающие Эви и Гави ещё с коридора. По десять штук над каждым присутствующим. Когда вошёл Эвион, из огня печи вылетело ещё несколько огоньков и устроилось над ним, подсвечивая дорогу. Королева ожидала его с Гави и притворила дверь в лабораторию, когда те вошли.

Сделала она это не зря: по каменному коридору в кромешной тьме и без услужливо светящих огоньков к лаборатории крались Лагора, Тео и Брен с Алесой, желавшие приоткрыть дверь и хоть одним глазком углядеть ход операции.

Королева спрыснула руку одним из растворов из шкафа, коснулась пальцем двери, и металлическая поверхность покрылась вязкой сиреневой жидкостью наподобие переливающегося желе. Теперь, как шпионы по ту сторону ни напирали на дверь, даже щёлочки не появилось. Зато из лаборатории проникал звук. Разговоры королевы и алхимика, пациента, ставшего чересчур болтливым… И вот промелькнуло слово «снотворное». Более голоса Эвиона не слышалось. Гави нашёптывал что-то, похожее на заклинание, затем из залитых сиреневой жидкостью щелей двери стал просачиваться яркий свет. Вдруг в лаборатории словно произошло замыкание, свет погас, а через время раздался звук сродни удару молнии. В лаборатории явно засуетились, Гави поторапливал королеву, волнуясь за Эви.

Лагора, Тео и парочка вампиров приникли к двери.