Он, наверное, все же, спьяну задремал, иначе было не понятно, почему не расслышал, когда открылась дверь в его покои. Но шаги, приближающиеся к кровати, уже различил, хоть и продолжал лежать с закрытыми глазами и делать вид, что спал. Определенно, в комнату зашла женщина. В открытое нараспашку окно влетал поток воздуха с улицы, пахло приближающимся дождем и прелыми листьями. Этот же поток относил в сторону двери и запах вошедшей гостьи. Поэтому Людвиг предположил, что это пожаловала мать, вразумить его не поддаваться отчаянию, так как не смог разобрать ее дух.

Общаться ни с кем, в том числе и с королевой ему никак не хотелось. Понадеялся, что она оставит его в покое, если и дальше будет изображать спящего. Поэтому выровнял дыхание и расслабил мышцы. Но это, как оказалось, не помогло. Посетительница опустилась на кровать и замерла. Посидела так несколько минут, а потом Людвиг ощутил женскую руку у себя на спине. Мать так ощупывать его мышцы вряд ли могла. А дальше уже пошли поцелуи от самых лопаток и к пояснице, и женские руки превратились в жаркий компресс и не только на спине. Как только уверенные пальцы скользнули ему за пояс брюк, он быстро перехватил эту руку за запястье и дернул с силой, давая понять, что не стоило его тревожить.

– Ай! Больно!

– Матильда?! Что тебе надо?

– Разве не понятно? Я пришла скрасить тебе вечер. Не годится гордому воину и сильному человеку искать расслабление на дне кувшина. Ты достоин уважения, восхищения, преклонения. Все это найдешь во мне. Вспомни, как хорошо нам было вместе. Сколько жарких ночей провели здесь, на этой самой постели. Я всегда принадлежала тебе, и буду принадлежать только тебе, – женщина высвободила из его хватки свою руку и принялась неспешно развязывать корсаж. – Сейчас, мой единственный. Я напомню тебе, как любят настоящие женщины.

– Хватит, Матильда, – поморщился Людвиг и сел на кровати. – Кончай нести вздор. Ты же знаешь, что между нами все кончилось. Не надо тебе было приходить. Не надо раздеваться… О, дьявол, вино кончилось! Иди-ка, лучше, и вели принести мне еще кувшин. Вот будет от тебя польза.

– Людвиг! – присела она рядом и потянулась к нему, стараясь прильнуть к груди. – Я все сделаю для тебя. Только скажи. Я на все согласна. Каких ласк ты хочешь от меня? Дорогой, позволь целовать тебя. Смотри, я вся горю, я…

– Я не хочу тебя! Ты слышишь, Матильда?! Иди отсюда. Уходи и быстро, я тебе сказал. И не выводи меня из себя. Ты знаешь, какая у меня тяжелая рука. Потом будешь верещать, что на твоих руках остались синяки, когда вытолкаю тебя за дверь. Что непонятного? Я на каком языке тебе говорю? Убери руки. Думаешь, если я отправил жену от себя, то любая баба сможет занять ее место в моей постели? Нет, Матильда. Я дал слово, что буду сохранять верность, и сдержу его. Так оно и будет. Удивлена? Не знала про меня такого? Думаешь, сейчас играюсь? Вот и она мне не поверила…