– Семейная жизнь дала трещину? – Ганс не ценил его сдержанности. – Говорят, это бывает на первых порах. Надо только переждать, и потом все налаживается. Но, выходит, она выгнала тебя из собственной же постели. Забавно! Не находишь? Кто бы мне раньше сказал…

– Уймись, Ганс!

– Может, жен надо бить? А что?! Есть мнение, что бьет тот, кто любит. И женщины это ценят, становятся послушными и нежными.

– Сдурел совсем?! И потом…она носит моего ребенка.

– Про это тоже наслышан. Заметь, трубы со стен ни гу-гу, а замок и город гудит о беременности твоей жены. Может, ты и, правда, поторопился с зачатием младенца? Что бы тебе было дать время молодой привыкнуть к тебе, ко двору, к стране. Мог бы и позже излить, понимаешь, свой пыл и страсть.

– Ты невыносим! Я намылю тебе шею в конце нашей попойки.

– Когда мы допьем здесь все вино, не сможем и руки поднять, не то, что надавать тумаков друг другу. Как думаешь, здесь завалимся спать, или доползем до моих комнат?

– Мне надо будет вернуться к себе. Алиса уснет, и я спокойно лягу рядом. Хоть сегодня не буду слушать, как она тяжело засыпает. Она мне все нервы истрепала своими вздохами. А как смотрит на меня, Ганс, когда думает, что я этого не вижу!

– Как?

– Сам не пойму. То как на врага, то с такой печалью, точно со мной прощается. Нет, что-то пошло не так. Я хотел мира, клянусь. А она…

Если Людвиг думал, что у них с Алисой произошла ссора, и она должна была скоро закончиться, стоит только ему запастись терпением, то он ошибался. Настоящий скандал еще был у него впереди. Случилось это на второй день после их с Гансом попойки. Он решил прогуляться с женой по окрестностям замка, чтобы развеяться самому и сделать приятное ей. И все шло хорошо. В конце прогулки даже заметил, что настроение Алисы улучшилось, глаза потеплели, а на щеках появился симпатичный румянец. С ней даже удалось немного поговорить. Напомнил, что собиралась навестить своих родных, и предложил назначить конкретные дни, чтобы он не планировал на них никаких дел. Но вдруг все снова изменилось и в еще худшую сторону. Жена как помертвела, натянула поводья так, что чуть не подняла своего жеребца на дыбы.

Что произошло? Он напрягся, ожидая любых неожиданностей, чуть не нападения на них врагов, каких. Но, сколько не осматривался по сторонам, ничего не смог подметить. Ну, выехали им навстречу несколько придворных дам, сопровождаемые кавалерами. Должно быть, тоже решили покататься за крепостными стенами. Больше никого и ничего не заметил. Не на горожан же так отреагировала Алиса. Глаза ее в один миг зажглись синим пламенем и тут же потухли. Недавно появившийся румянец уступил место совершенной бледности. Еще она прикусила губу так, что могла прокусить ее, наверное. А потом вдруг вся встрепенулась, гикнула коню под собой и помчалась в сторону замка.