Картинка на груди, повинуясь желанию рыцаря, обернулась порталом, в который шагнули стройные ряды паладинов света. Шагнули и замерли, вдыхая чистейший горный воздух, невольно ежась от свежего ветра и долетающих брызг, слушая шум водопада.

Фалькор привычно поискал взглядом медитирующих монахов и в этот раз нашел их сразу. Или по ярким коврикам, на которых сидели братья, или потому, что они здесь и сейчас не прикидывались парой валунов. Оба с удивительной синхронностью указали простертыми ладонями в чашу вод Уррадаррир. Удивительно спокойную в пику изливающемуся в нее шумливому водопаду. Только сейчас Фалькор обратил внимание на это несоответствие. Волн и ряби по глади озерка не шло. Оно было гладким, будто зеркало, и в единый миг всякое «будто» исчезло.

Вода обернулась экраном, отразившим не горы, но панораму войск, приготовившихся к битве. Сияющие рыцари и светлое воинство под белыми стягами против порождений тьмы с их черно-багровыми штандартами. Свет против Тьмы, вековечный бой.

Вот только там, среди черных, рядом с Властелином Дейдрианом стояла ортэс, и красно-золотой клинок в ее руке и теплый, спокойно-доверчивый взор, устремленный на Черного Владыку, никак не желали вписываться в монохромную картину противостояния.

А спустя миг-другой пришло понимание: не все верно в этой традиционной картине. Чем больше пришедшие рыцари смотрели в воды Уррадаррира, тем более странным виделось им зрелище. По белому воинству, и более всего по самым великолепным его рыцарям и командирам, как плесень, расползались серо-зеленые болотные пятна, мешая свет с грязью и искажая горящие благородным огнем негодования лица. Они словно кривились в алчных, кровожадных гримасах.

Черные же воины… Они сияли своим собственным светом, не истовой белизной, но пламенем, вмещавшим иные краски. Среди них не встречалось непорочно-благородных, но жаркая ненависть к тем, кто пришел с оружием в их дом, была куда честнее и чище.

И медальоны-кристаллы поверх белых одежд пришлых рыцарей были в точности подобны той мерзости, какую совсем недавно прислали самому Фалькору. Той самой, послужившей поводом к смене названия ордена. Они являлись частью той самой паутины, из которой белый паладин вырвал своих друзей благодаря удивительным водам Уррадаррира. Попасть вновь в эти силки Фалькор не желал сам и никому из братьев не хотел подобной участи.

Да, благородный рыцарь узнал злополучные украшения. Впрочем, их узнал каждый из его спутников, которым Фалькор честно поведал о причинах переименования. Но сметливый Серо углядел и кое-что другое, ускользнувшее от внимания главы: