— Ничего, привыкнешь.

Голос стал гуще и чуточку человечнее. Боль ослабела. Я открыла глаза и тихо ахнула. Великан будто бы сложился вдвое, вобрался сам в себя и превратился в коротышку с выпуклой спиной и грудью. Волосы его почернели, кожа утратила чрезмерную белизну. Передо мной стоял смотритель из зала птерозавров музея естественной истории при Совете Магистериума.

— Узнала? Вижу, что узнала. Хотел посмотреть на тебя собственными глазами... Ты удалась красавицей. Неудивительно, что кобели пускают слюни. Боишься меня?

— Нет.

Кажется, я ничего больше не боялась.

— Это правильно, это хорошо. Я держал тебя на руках, маленькой, голенькой... ты не помнишь, — он глухо рассмеялся. — Полагаю, у тебя много вопросов.

Отвечать не хотелось, но привычка заставила:

— Раньше было. Сейчас мне всё равно.

— Из-за него?

Смотритель качнул крупной неподатливой головой, и в стене открылся проём. Двое вывели оттуда... Фалько! Он плохо стоял на ногах, был весь в кровоподтёках и саже, руки скованы, пальто порвано. Но живой, живой!

— Занятный юноша, верно? Единственный из них, кто зашёл так далеко. Смог даже избавиться от стой-пыльцы, перейдя в эту свою энергетическую форму. Я перекупил его контракт. Через подставных лиц, разумеется. Давал ему мелкие поручения. Так, чтобы не скучал. Потом приставил к тебе. Ну что ты напряглась? Погоди, обниматься побежишь потом.

Смотритель говорил, слова его падали в мозг чугунными гирями, а я пыталась поймать взгляд Фалько и не понимала, почему он прячет глаза. В неярком красноватом свете цвета скрадывались, предметы, фигуры, лица, всё было контрастным. Светлое и тёмное. Белое, с алым оттенком, и чёрное — с багровым. И Фалько был весь такой — бледно-красный и кроваво-чёрный. Живой и словно мёртвый.

Смотритель повернулся к нему:

— Спасибо за помощь, Скирон, — в железном и бетонном голосе цепным бряцаньем отдавалась насмешка. — Славный мальчик. Ты всё сделал, как надо. Мой ключик теперь готов. Пора отпирать дверцу.

Фалько резко вскинулся. Лицо у него было как маска, в глазах — чернота. Он слабо качнул головой. И я сказала:

— Я знаю, что это не ты. Он лжёт.

Смотритель — или правильнее называть его сьером В. К.? — отозвался гулким, лязгающим карканьем. Так мог бы смеяться гигантский механический ворон.

— Хорошо, хорошо! Чувства раскрывают дар!

Боль в затылке усилилась. Я перевела взгляд на сьера В. К.: он снова стал длинным, как жердь, и бледным, как покойник.

— Мальчишка явился тебя спасать. Проследил за моими людьми. Он не знал, что возвращается к своему хозяину.