Когда похороны, наконец, отгремели, я почувствовал облегчение. Мне казалось это неправильным, устраивать шоу из смерти, пусть даже смерти короля. Я знал его так недолго, но успел понять, что он был хорошим человеком. Такие люди заслуживают истинной скорби, а не сладких речей.

До даты моей коронации осталось три дня, и я решил расслабиться. Свой сыновний долг я отдал, отца похоронил по всем правилам, а то, как пройдет коронация, меня мало заботило. Всегда найдется кто-то, кто устроит все в соответствии с многовековой традицией.

Разговор с Мельвидором и Леонером состоялся на следующий день после похорон. По-хорошему, мы все трое знали, что этого разговора не избежать, и стоило поговорить раньше, но приготовления к погребению заняли все силы и время.

И вот час настал. Мел и Леонер пришли вечером в мои покои без приглашения и предупреждения, и я сразу понял, что это значит.

Что ж, значит, пришло время расставить все точки над i.

Я пропустил обоих внутрь, не произнося ни слова, запер дверь и дождался, пока волшебник раскинет «Кокон тишины», только потом предложил присесть. Они заняли стулья, а я остался стоять, только оперся о подоконник, сложив руки на груди.

— Мы долго тянули, прежде чем прийти, — первым начал Мельвидор.

— Нам некуда торопиться, — ответил я, по правде говоря, если бы они повременили еще, я бы не стал жаловаться. Последние дни были слишком утомительными и к серьезным разговорам не располагали.

— Нет, есть, — возразил Леонер, — коронация уже послезавтра.

— Это формальность.

— О, нет, — монах замотал головой, — это далеко не формальность. Это важно, очень важно. Наследник — это наследник, а король — это совсем другое. Никто больше не посмеет оспаривать твое право на трон после этой церемонии. Все караденцы поклянутся тебе в верности. Не кому-то, не символу королевской власти, коим стал за годы болезни король Лергиус, а именно тебе.

— Я готов взять на себя эту ответственность, — ответил я, помолчав. — Я обещал королю, что позабочусь о Карадене. Пути назад нет.

Мельвидор расплылся в улыбке:

— Я так рад это слышать, мой мальчик.

Я только сверкнул на него глазами в ответ на это обращение, но кажется, сколько бы ни прошло времени, кем бы я ни был, от него мне не избавиться.

— Вы пришли поговорить, — вместо этого напомнил я. — И обещал вас выслушать. Так вот, я слушаю.

Они переглянулись, и, как всегда, начал волшебник:

— Эта идея принадлежала самому Эридану. В какой-то период он очень интересовался магией и ее возможностями, и я был неосторожен рассказать ему о парности миров и их связи. Он был впечатлен, несколько дней не прекращал забрасывать меня вопросами и уточнениями, и я, как дурак, рассказывал ему все, что знал. Меня радовало, что Эридан увлекся хоть чем-нибудь. Затем в Чадатее пропал Рейнел, Кэреда казнили. В день его казни Эридан примчался к нам, испуганный, ему всюду чудились заговоры, он панически боялся министров и их власти над ним.