Такой я ее и запомню.

Я развернулся и пошел обратно в комнату, где меня ждал Мельвидор.

— Я уже начал беспокоиться, — признался волшебник, — оставалось меньше минуты.

Я дернул плечом, отмахиваясь.

— Не стоило.

Даже боль куда-то ушла, осталась только пустота.

Я взял со стола тетрадь, вырвал из нее листок и написал Эридану записку: «Она ничего не должна узнать. Никогда. Не дай бог тебе проболтаться».

Мама не должна знать, что ее сын мотается где-то в другом мире, а может, уже сгинул там вовсе. Она не заслуживает этой боли, пусть будет счастлива. Счастье не всегда в правде, а иногда как раз в незнании.

Я свернул листок вдвое и положил под крышку ноутбука, туда, где он точно его заметит, а потом повернулся к Мельвидору.

— Я готов. Уходим.

В его глазах были сомнение и тревога.

— Ты уверен?

— Уверен, — выдохнул я. Наверное, никогда и ни в чем я не был уверен, как в этом решении.

— Тогда пошли.

Мельвидор открыл проход, и я вошел в него, не оглядываясь.

Приземление прошло удачно. Мы вылетели из прохода в мои покои, откуда и ушли.

А приняв вертикальное положение, я с удивлением обнаружил Леонера, замершего посреди комнаты. Видимо, он ждал нас и вышагивал взад-вперед.

— Слава Господу, — пробормотал он, хватаясь за крест на груди, и часто моргая, — вы вдвоем! Скорее!

— Что-то случилось? — испугался Мельвидор, видя странное поведение друга.