— Называйте, — разрешил я. При учете разницы в возрасте, он мог бы обратиться ко мне «эй, мальчик», и это не было бы обидным. К тому же император меня прямо-таки заинтриговал, и мне было не до обращений.

Монарх удовлетворенно кивнул, разумеется, он не сомневался в моем ответе.

— Так вот, я хотел познакомиться с вами и получше узнать. Но то, что я увидел, лишило меня всяких сомнений. То, как человек ведет себя в экстремальной ситуации, говорит о нем гораздо больше, чем даже длительное общение с ним.

— Мое поведение с веревкой на шее не вписалось в составленный вами портрет? — напрямую спросил я.

— Отчего же, — снова искривление губ в подобии улыбки, — напротив. Во-первых, вы не испугались и продолжали вести себя достойно перед лицом смерти. Во-вторых, мне доложили, как именно вы оказались с той самой веревкой на шее: Дамиан шантажировал вас, угрожая убить маленькую рабыню. Вы могли бы попытаться сбежать, но вы сдались.

— И далеко бы я убежал? — отозвался я. — Ваши солдаты обезвреживали людей принца, и вы должны быть прекрасно осведомлены, что деревня была окружена.

— Но вы об этом не знали.

— Не нужно владеть подтвержденной информацией, чтобы знать, — возразил я. — И не нужно быть гением, чтобы понимать, что я бы в любом случае не смог сбежать из той деревни.

— И вы решили умереть с честью? — зачем-то уточнил Георг.

Я пожал плечами.

— Что-то вроде того. Во всяком случае, я не хотел, чтобы с девочкой что-то случилось.

— Она рабыня, — напомнил император.

— Она ребенок.

— Значит, вы так к этому относитесь, — задумчиво произнес Георг, словно поставил в уме «галочку». — Хорошо, — в его глазах вдруг зажегся нехороший блеск, — но удовлетворите мое любопытство. Если бы вы точно знали, что сможете уйти ценой жизни той девочки, вы бы ушли?

А ведь правда, ушел бы?

Я все еще не понимал, к чему он клонил. И чего вообще хотел добиться своими вопросами? А еще важнее: каких ответов ждал от меня?

— Да, — ответил я, больше сам себе, чем императору. — Моя жизнь не принадлежит мне, и если бы я действительно, как вы сказали, ТОЧНО знал, что выберусь из той неприятной ситуации и вернусь домой, пожертвовав жизнью девочки, да, я бы так и сделал.

Наверное, только озвучив это, я понял, что я бы на самом деле так и поступил. Мне сделалось тошно. И в глубине души я возблагодарил Дамиана, что такого выбора он мне не оставил.

— Вы побледнели, — заметил император. Черт бы побрал его наблюдательность.

— Разговоры об убийстве детей не придают мне румянца, — ответил я резче, чем следовало по этикету, но Георг, казалось, совсем не обратил внимания на мою грубость.