Джулиан сумел лишь выдавить:
– Чьи голоса?
Чьи голоса?
– Ангелов неба, – ответил Артур, – и демонов тьмы.
Ангелов неба, – ответил Артур, – и демонов тьмы.
Он прижал подушечку пальца к лезвию и стал смотреть, как наливается блестящая капля крови.
Он прижал подушечку пальца к лезвию и стал смотреть, как наливается блестящая капля крови.
Но Джулиан его уже не видел. Он сжимал в руках поднос, словно услышав свой приговор, и думал о Конклаве и о Законе.
Но Джулиан его уже не видел. Он сжимал в руках поднос, словно услышав свой приговор, и думал о Конклаве и о Законе.
«Сумасшествие» – такой диагноз ставили Сумеречным охотникам, если они слышали голоса, которых никто больше не слышал, и видели вещи, которых никто больше не видел. Были и другие слова, похуже этого, но не было ни понимания, ни сочувствия, ни терпимости. Сумасшествие было пороком, признаком того, что твой мозг отторгает великолепие ангельской крови. Всех, кого признавали сумасшедшими, заключали в Базильяс и никогда не выпускали оттуда.
«Сумасшествие» – такой диагноз ставили Сумеречным охотникам, если они слышали голоса, которых никто больше не слышал, и видели вещи, которых никто больше не видел. Были и другие слова, похуже этого, но не было ни понимания, ни сочувствия, ни терпимости. Сумасшествие было пороком, признаком того, что твой мозг отторгает великолепие ангельской крови. Всех, кого признавали сумасшедшими, заключали в Базильяс и никогда не выпускали оттуда.
И им точно не позволяли руководить Институтами.
И им точно не позволяли руководить Институтами.
Похоже, недостаток любви был еще не худшей из проблем, с которыми предстояло столкнуться сестрам и братьям Блэкторн.
Похоже, недостаток любви был еще не худшей из проблем, с которыми предстояло столкнуться сестрам и братьям Блэкторн.
20
Когда-то давно
20
Когда-то давно
Столовой Института пользовались редко – все семейство предпочитало обедать на кухне, за исключением тех редких случаев, когда дядюшка Артур все же к ним спускался. На стенах висели привезенные из Англии портреты Блэкторнов в тяжелых рамах, и под каждым было выведено имя. Руперт. Джон. Тристан. Аделаида. Джесси. Татьяна. Они безмолвно взирали на длинный дубовый стол, окруженный резными стульями. Марк сел на стол и огляделся.
Руперт. Джон. Тристан. Аделаида. Джесси. Татьяна.