– Джейн…

Я весь ― боль, разбегающаяся трещинами. Отдаленные крики: стража видят, что происходит с замковой площадью, чувствует яростную силу, ищущую выход. Форт выдержит, я знаю. Как выдержит мой дух, мечущийся меж мирами, не разжимающий окровавленных рук, пачкающий кружево твоей погребальной одежды. Не злись за это. Не злись на меня, рыцарь, всегда ходивший в белом. Вернись ко мне, и я верну твою душу, найду, где бы она ни была. Острый запах тела, оставленного во тьме, отныне ― то, что дает мне надеяться.

Ведь ты здесь.

Крышку отбросило, но не раскололо; я прикасаюсь лбом уже не к стопам Обезьяны, а к твоим босым ногам. Выпрямившись, затем поднявшись, я так близко вижу в приглушенном свете лицо: рассекающую его прядь, и сухие темные губы, и сомкнутые ресницы. В распущенные волосы кто-то вплел венок: красные и желтые маки, меж ними ― васильки, похожие на небо. Чужое небо, мной почти забытое. Твое.

Половина венка пошла плесенью, но вторая как-то уцелела, не увяла. Цветы остро, дико пахнут Той Стороной; я ощущаю это, когда беру твою мертвую руку и целую трупные пятна. Когда ты ― холодная, прекрасная и покорная ― падаешь вперед, будто впервые с нашей встречи ища моей защиты. Когда я обнимаю тебя на несколько осыпающихся горечью мгновений и бережно возвращаю на каменное ложе. Та Сторона, Джейн. Запах солнца, меда, жизни, которую ты хотела оставить ради меня. И запах гнили, но ему не перебить другие. Или я безумен уже настолько, что не ощущаю его.

Больше я не отпущу тебя, Джейн. Больше ты меня не покинешь.

Спи, моя обретенная, моя вечно живая, моя воскресающая, и каждую ночь я буду рядом, чтобы ты ничего не боялась. Однажды ― может, когда пойдет твой любимый дождь, ― ты проснешься, и твои раны заживут. А Змеиная Жрица, ради спасения кого ты явилась ко мне однажды, сплетет тебе новый венок, из орхидей.

Я верю. Так и будет.

10 То, что не замолить [Кьори Чуткое Сердце]

10

То, что не замолить

[Кьори Чуткое Сердце]

Труп экилана с вырванным сердцем по-прежнему там, в густом папоротнике. Я видела: змеи копошатся в поеденном зверьми гниющем нутре, несколько кобр уже отложили яйца меж оголяющихся ребер. Сегодня я долго стояла, раздвинув тяжелые заросли, и глядела на растерзанное тело. Я слышу, как кто-то терзает его, и сейчас, под сенью дерева, где присела, лишенная последнего мужества. Я постоянно думаю: а что будет со мной? Мое тело даже не станет приютом или пищей. Как не станет и пеплом.

Светоча нет. Я будто не слышала его вечность, хотя с последнего зова прошло лишь несколько дней. Он опять среди Звезд… и еще он обманул меня. Теперь я знаю, он меня обманул, сказав, что попытается простить. Это невозможно. Я сама не могу себя простить.