– М-макрон,– едва выдавила я, переводя немигающий взгляд с Лады на ее родителей и обратно.

– Мать сообщила мне новость о решении комиссии. Я не могу выразить, как рад, что теперь ты моя невеста!

Я болезненно сглотнула, а из глаз сами собой полились слезы. Все Хворостовы сочувственно смотрели на меня. Они не удивились: такой исход был очевиден.

– Жаль, что меня не было на ужине. Тебе понравилось?

Я не знала, что ответить. Язык не слушался. Лада замахала передо мной руками, намекая, чтобы я не молчала.

– Ужин был вкусный,– выдохнула я, стараясь выровнять голос.– Я сейчас не одна… Можем мы поговорить позже?

– Жаль,– расстроено проговорил Макрон, но тут же бодро продолжил:– Я свяжусь завтра. Я только хотел сообщить тебе о просьбе матери: она убедительно просит никому не рассказывать о состоявшемся выборе и о том, что тебе известно о нашем участии в торгах. По крайней мере, до нанесения печати…

– Но моим родителям уже могли сообщить, ведь торги не состоялись?

– Им не сообщат, поскольку решение комиссии получает семья жениха, а уже мы решаем, когда сообщить твоей семье. Родители не хотят, чтобы наше преимущество в торгах было таким очевидным.

– Я сделаю, как вы просите, хорд Босгорд,– закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на голосе, выговорила я.

– Дари, называй меня Макрон, прошу тебя!– в его тоне слышалась обида.

– Да, Макрон,– прошептала я.

– Я соскучился… Сладких снов, моя Дари!– хриплым голосом проговорил он и через секунду отключился.

– Значит, торги не состоялись,– констатировал Борис и с какой-то мрачной определенностью посмотрел на жену.

Светлана сжала его руку и ответила ему кивком с не менее мрачной готовностью.

– Значит, и Лодаро не подали заявку?– покачала головой Светлана.

Лада раздраженно сжала губы, но и словом не обмолвилась о бывшем общем друге и о недавнем разговоре с ним. Будто Пауло больше и не существовало в нашей жизни. В нужный момент она могла быть проницательной и не проявлять свой неуемный характер, оказывая мощную поддержку, за что я всегда любила эту рыжую непоседу.

– Прекрати реветь!– хмыкнула Лада, когда в затянувшемся молчании стали слышны только мои всхлипы.– Рассказывай, что произошло на ужине.

Я глубоко вздохнула, поджала под себя ноги и вытерла лицо ладонями.

– Не знаю, что со мной такое произошло. Я никогда не позволяла себе так разговаривать ни со средним, ни с высшим сословием.