– Времени у нас уйма,– уверенно произнес Борис.– Печать ставят только на пятый фазис от начала всей процедуры, а до этого мы всё сделаем в лучшем виде. И Макрон до тебя не доберется.

– Не доберется ли?– засомневалась я.– Он же может теперь беспрепятственно посещать меня…

– Не станет,– покачал головой Борис.– Они ведь хотят скрыть свое участие, забыла? Вряд ли он ослушается семью.

– Верь нам!– обхватила мое лицо ладонями Лада.

– Только вам и верю,– со слезами прошептала я.

– Эй, ну хватит тут мрак наводить!– воскликнула Лада и встряхнула меня.– Нет безвыходных ситуаций. Пап, ты уверен, что твои люди помогут?

– Без вариантов,– уверенно подтвердил Борис.– Нужно составить подробный план…

– О, тогда у нас остались мелочи. Завтра и возьмемся за дело,– махнула рукой Лада.– Скоро придет Антон с тренировки. Ему не надо знать лишнего. А сейчас надо выпить, иначе ты не уснешь…

Я удивилась, что все Хворостовы уже имели четкое представление, что нужно делать, будто у них на все случаи жизни был готов план «Б».

Немного успокоившись от вина, я связалась с родителямм и сообщила о состоявшемся ужине. Босгорды хотели познакомиться с лучшей студенткой по микробиологии космоса, потому что кто-то из семьи курирует эти вопросы. Встреча прошла в деловой атмосфере и ничем особенным не запомнилась.

Почему не сказала правду? Не потому, что Босгорды запретили. Причины две: не хочется говорить о хомони вообще и слышать о них каждый день от мамы. И потом, я собираюсь бежать, нельзя, чтобы родители поняли, что это из-за хомони. Не знаю… Я просто уже не могла говорить правду. Ложь стала моим постоянным спутником.

Когда Лада вышла из ванной, я уже опьянела, потому что на трезвую голову было совсем невмоготу. Она понимающим взглядом посмотрела на стакан с вином в моей руке и мешком упала на кровать.

– Скоро и мои двадцать лет грянут, сама не знаю, что делать.

– Наверное, меня не будет рядом,– с сожалением опустила я ладонь на голову Лады.– Но я и не помогу тебе ничем…

– Только об этом не думай. Рыжие и не с таким справляются,– усмехнулась Хворостова.

– Рыжие,– выдохнула я с вялой улыбкой.

– Рыжие – вообще отдельная категория,– самодовольно заявила Лада.

Я прижалась к ее плечу и закрыла глаза. Сил больше не осталось на мысли и переживания.

– А послезавтра день рождения Лю Мин, представляешь?

Я вскинула голову и посмотрела на Ладу. За всеми переживаниями я совсем забыла об этом. Это значило, что Лю Мин уже в Кане. Можно было бы ее увидеть. Но я почувствовала такую тяжесть в груди, что отказалась от этой мысли. Ей и без того сейчас нелегко. Что там решит комиссия? А ведь после за ней приедет сопровождающий в клинику для установления невинности. Неужели она будет вынуждена жить в позоре всю свою жизнь? Какое наказание ее ждет за то, что она нарушила закон? Ведь технически это так…