Военачальник помедлил, на миг отвел глаза, потом выпалил:

– А если даже не так, все равно! Грызня между ли-нессерами ни к чему, а она начнется, даже если один из них коронуется или станет регентом при Хинзаре. Как тогда мы сможем удерживать завоеванные земли? Нами, – он ткнул себя в грудь, – завоеванные? Талмериды уже не помогут... Их главный отдавал свою дочь с расчетом, что она станет императрицей.

– Ты все правильно говоришь, я с тобой согласен. Но что именно хочешь сказать?

– Что мне приятнее не верить в твою вину, поэтому я в нее не верю. Война внутри Шахензи до добра не доведет. И еще... я рассчитываю остаться военачальником при новом правителе. Императорское войско меня любит и преданно мне и Империи. Не хотелось бы его огорчать...

Ага, это сделка. Хорошая сделка. Вряд ли Рашиз так уж уверен в невиновности Ашезира, но готов притвориться.

...Вот тебе и близкий друг, отец. Ему не так уж важно, кто твой убийца, главное, остаться при своем. Похоже, друзей у правителей не бывает...

Ропот в советной зале оборвался, когда Ашезир уселся на трон. Никто такого не ожидал: принцу-наследнику полагалось сидеть на верхней ступеньке, ведущей к трону. Правда, он уже не принц, а император, но сейчас все начнут с этим спорить...

Ашезир угадал.

– Мой принц! – воскликнул рябой Тхир, верный приспешник ли-нессера Цаура Саанхиса. – Время еще не пришло! Ты надел венец и занял трон вопреки закону!

Ему поддакнули, по зале снова пролетел ропот. На этот раз со скамей повскакивали все. Ашезиру пришлось воздеть руку и прикрикнуть:

– Молчать! Я больше не принц, а ваш император! Я не думал нарушать закон, но боги решили за меня.

Он кивнул служителю Гшарха. Тот выступил вперед, вытянул руки в стороны и зычным голосом провозгласил:

– Люди, перед вами божественный! Вчера верховному жрецу Тирушу было видение. К нему явился сам Гшарх и сказал, что дух его сына неспокоен и желает скорее войти в новое тело, ибо народу Шахензи угрожает братоубийственная война. Только божественный сумеет ее предотвратить. Когда мой господин и наставник проснулся, на его груди лежал императорский венец... Верховный жрец поведал мне о видении, рассказал, что нужно делать, а потом впал в забытье: мощь бога, увы, слишком тяжела для его смертных служителей... Я взял венец, но до последнего не знал, как быть дальше... И тут у изваяния Гшарха увидел принца... Он оплакивал отца, и это стало для меня знаком...