Хозяйка вот только у него беспокойная оказалась, о чём регулярно ворчали деревенские старосты, но от них он только отмахивался. Пусть тоже предпочёл бы, чтобы жена была рядом, но неволить он её, как и обещал с самого начала, не собирался. И хотя разлука каждый раз давалась всё трудңее, но зато и встречи – радостнее.

Олег накрыл обнявшие его руки жены своими, холодными от озёрной воды, а через пару мгновеңий уже обернулся и жадно поцеловал, а там и вовсе стащил с неё рубаху. Потом опустился на траву, потянул Алёну за собой – аккуратно, бережно, усаживая сверху. Ему-то ничего не будет, а её по холодной мокрой траве валять – дурное. Алатырница это заметила, засмеялась тихо, радостно – не оттого, что было смешно, а просто так, от счастья,и охотно, без стеснения, поддержала этот порыв. Она вечером приехала, и хотя без малого всю ночь миловались, всё одно никак насытиться не выходило.

Некоторое время спустя Αлёна расслабленно лежала на груди любимого мужчины, наслаждалась медленными, успокаивающими прикосновениями и чувствовала себя совершенно счастливой.

То есть почти. Было одно, что портило ей настроение: необходимость уже совсем скоро, на рассвете следующего дня, возвращаться на заставу. И хотя тут рядом, и Олег нередко приезжал сам, но всё равно за прошедшие три года такая жизнь успела надоесть. И ей, и ему тоже. Но молчал, хотя порой явно хотел высказаться,и за это Алёна была благодарна, и любила его, кажется, с каждой разлукой и каждой встречей больше прежнего.

Не сказал ничего даже тогда, когда их небольшой отряд после землетряcения и обвала пропал в горах. Олег тогда словно почуял что, явился на заставу без какой-то причины, а когда ясно стало, что произошло – именно он их и нашёл, однoго убитым, двоих, включая Алёну, ранеными. Нашёл и тропу к ним сам сделал, потому что не подобраться было. И потом только глянул дико да сжал жену в объятьях так, что едва рёбра не переломал. Командир заставы потом диву давался и никак поверить не мог, что воевода заставу не разнёс за то, что чернявую его не уберегли.

В тот раз Алёне стало перед ним нестерпимо стыдно. Особенно потому, что не ругался, не требовал ничего и всё понял. Её дальнейшую, после окончания обязательного срока, службу они никогда не обсуждали – кажется, Олег просто боялся обидеть и давить не хотел, - но именно тогда алатырница твёрдо решила, что на заставе не задержится. И с тех пор только укрепилась в этом решении.

Два месяца с небольшим осталось подождать,и тогда уж они не расстанутся. А позже, как в полях урожай соберут, можно будет наконец к деду выбраться. Письмовная шкатулка есть,и новости все алатырница знала, но это всё равно не то. И даже, может, до Китежа добраться. Во дворце делать нечего, а вот Ульяну с её мужем Алёна бы с удовольствием проведала,та давно звала.