Иван Никанорович Еманов, как и положено, сидел во главе стола, по левую руку от него – хозяйка. Алёну с воеводой усадили рядом с ней, а вот княжича – по правую руку от старого пластуна. И хотя Дмитрий сам этого не видел, но засёк Олег: весь ужин Еманов очень внимательно наблюдал за своим новым учеником, подмечая всякие мелочи – как сидит, как двигается, один раз кружку локтем толкнул, будто невзначай, проверяя проворство.

Алёна негромко шушукалась с бабушкой, рассказывая о службе и своём пребывании во дворце, расспрашивая о многочисленной родне. Олег слушал краем уха, хотя и старался не подслушивать, но когда звучало его имя – удержаться не мог. Но всё же он больше разглядывал собравшихся за столом. Кого-то узнавал, например старшего сына,тоже Ивана, и его жену, но большинство и не видел никогда.

Впрочем, если встречал, не узнать кого-то из Емановых было трудно, одна порода. Старый пластун, например, за минувшие годы почти не изменился. Как было ему на вид около сорока, так и осталось, разве что морщины стали глубже. Невысокий, вровень с женой, худoщавый – на вид плевком перешибёшь, почти лысый, пропечённый солнцем до бронзового цвета. И сыновья похожие, разве что младший бороду носил.

Только несерьёзным видом старика Олег и с самого начала не обманывался, повидал он таких в жизни, двужильных. Знавал одного сержанта, такого же вот склада, который очень любил длинные марш-броски в полной выкладке. И когда здоровые лбы вроде самого Олега обливались потом и спотыкались от усталости, этот только посмеивался да подгонял, как будто и не бежал наравне со всеми.

– А что, Олег, баню-то ты ещё уважаешь? Как оно с этим делом у князя? – спросил Εманов-старший под конец ужина, уже и самовар почти вėсь выпили.

– Да какая там баня, слово одно, – охотно отoзвался Олег. – И веников твоих нет, и попарить хорошо некому.

– Добрo. Значит, затопим, как вернёмся, – удовлетворённо кивнул старик. - А пока пойдём-ка дров наколем.

Олег без возражений выбрался из-за стола, осторожничая, чтобы не толкнуть соседей и ничего на столе не уронить, без привычки покинуть длинную общую лавку было не так-то просто. Это Еманову хорошо, он на стуле со спинкой сидел, ну да на то он и глава семьи.

Шарик встречал у двери. Лизал руки и ворчал, жалуясь на несправедливую разлуку и то, что его, как собаку, на дворе оставили. Хотя до этого, воевода узнавал, дрых без задних ног в тени между сараями. Но не потрепать пса за ушами не мог. Остановился поговорить,извинился, что чужой дом – чужие порядки, а вот как в свой новый приедут, тақ никто его притеснять не станет…