Его… подальше… — и тут такая тоска, просто страшная тоска скрутила меня, и я заплакала. Правда, длилось это недолго.

На, попей водички, — протянула мне Арьяна кружку с водой, — и успокойся! А теперь давай, рассказывай, что происходит?

Он заболел… Мэтр сказал, что он умирает… нужна консультация, ну, мы и пошли… Вдруг зараза, как чёрный мор. А там — детская краснушка, — я икнула.

Детская краснушка у взрослого мужчины?

А чего удивительного? Помнишь, как ты снабдила меня множеством амулетов? — я опять перешла на “ты” с главой. — И один из них как раз и был от неизвестных болезней?

Да…

У моего мужа такого амулета не было. И, столкнувшись с носителем, он заразился… Ребёнок у нас в общине болеет… У нас же только дети… Взрослые — уже нет!

Может, он жил обособленно..

Так он бредил на языке Вензоса! Сказал: “Вензос, благослови воина” и “Как же жарко” на своём языке!

Ты уверена?

Голову даю на отсечение…

Тогда идём…

Мы вышли из общинного дома. “Приём окончен!” — крикнула Арьяна ждущей публике, и те с возмущением начали расходится. А мы, чуть ли не бегом, отправились обратно в мой прежний дом.

А мэтр уже ушёл, — встретил внизу нас этой фразой Интон.

Показывай своего болезного друга, охотник!

Так он где был, там и лежит… Всё бредит. Госпожа же знает, — показал мужчина на меня пальцем. Мы поднялись в комнату. Рыжий лежал укутанный одеялом, и мелко дрожал. Глаза его открылись и закрылись, а потом он широко распахнул их и уставился на меня.

Содикашани, — пробормотал он. “Моя кашани”, - перевелось у меня в голове на аданский.

Так, так, так… И как же ты, дружочек, попал сюда? — спросила Арьяна. — Мои ловушки ещё никто не обходил!

Содикашани… суаланте виньеро… трамакус… Боэрро горидис… свула… — бормотал рыжий, а я слышала: “Моя кашани, я нашёл тебя… Я не верил этому чёрному колдуну… “

Ты понимаешь, что он говорит? — Арьяна вопросительно посмотрела на меня.