– Вот и всё, – печально проговорила Ангербода, – что я смогла сделать для Ётунхейма.
– Ты сделала более чем достаточно, – сказала Скади, застегивая последний ремень. – И наш народ будет благодарен за это.
Она достала из кармана нож с рукояткой из оленьего рога, который колдунья обычно носила на поясе, и чехол от него.
– Ты оставила это на столе, когда переодевалась, так что я заточила его для тебя после того, как закончила со своим мечом.
– Спасибо. – Ангербода развязала пояс, чтобы продеть его в петлю ножен. Затем она перевела взгляд на меч у бедра подруги и поинтересовалась:
– Он принадлежал твоему отцу?
Скади торжественно кивнула.
– И никому другому.
Снег и ветер, изводившие их в течение последних трёх лет, прекратились, и воздух потеплел; было по-прежнему ужасно холодно, но теперь вне пещеры можно было находиться дольше, чем в течение нескольких вдохов, прежде чем стоять снаружи становилось невыносимо. Но так же, как и на той скале у моря, мир вокруг казался пугающе замершим, безмолвным, ожидающим.
И с неё вот-вот была готова сорваться стрела.
– Куда подевалась твоя волчица? – спросила Скади, оглядываясь вокруг, и в тот самый момент та выступила из-за деревьев – но не одна.
Рядом с ней показалась фигура, что, казалось, мерцала, то исчезая, то появляясь обратно, так же, как Ангербода, когда оставила Локи на утесе. Ведьма узнала в пришельце Бальдра, его светлые волосы светились даже в слабом свете умирающего солнца, и напряглась при виде его. Но затем её взгляд переместился на женщину, перекинутую через спину волчицы, чьё лицо было скрыто ниспадающими волнами густых чёрных волос.
Бальдр посмотрел сначала на Скади, открывшую в изумлении рот, а потом его взгляд упал на колдунью. Он сделал шаг к ней, умоляюще раскинув руки, и воскликнул:
– Слава всем богам, мы отыскали тебя!
Женщина на спине волка застонала. Бальдр озабоченно нахмурился, его глаза метнулись к ней, а затем снова к Ангербоде. Затем он поднял руки ладонями вверх в жесте отчаяния и сказал:
– Пожалуйста, ты должна ей помочь.