– И это объясняет то, что со мной происходит, – добавил Бальдр, снова демонстрируя руки. – Я как будто… становлюсь всё более и более материальным. Вновь живым. И остальные умершие тоже… – Он сглотнул. – Мой брат Хёд отправился на битву. А я… я даже не знаю, на чьей он выступит стороне. Но как мёртвые могут вернуться к жизни? Всё это не имеет никакого смысла…

– Конечно в этом есть смысл, – сказала колдунья и повторила им то, что уже говорила Локи: – Теперь, когда Иггдрасиль более не является осью мироздания, ничто не отделяет мир мёртвых от мира живых. Именно поэтому мертвецы и смогли уплыть из царства Хель.

Скади осознала первой.

– Так, значит, Девять Миров перемешались между собой из-за того, что естественный порядок во Вселенной нарушен и пребывает в полном хаосе, и теперь все, кто когда-либо умер бесславной смертью, сражаются на стороне великанов? Замечательно.

Хель протянула руку и откинула волосы с лица, и Ангербоду поразил невероятно болезненный вид дочери: лицо её выглядело изможденным, глаза запали, а под ними залегли глубокие тёмные тени, дыхание вырывалось короткими судорожными вздохами.

– Ей нужен отдых, – нервно произнёс Бальдр, и колдунья только сейчас обратила внимание, что его жены Нанны – той, которая была так опечалена смертью мужа, что умерла от горя и была возложена на погребальный костер вместе с ним, – не было с сопровождающим её дочь не-мертвым асгардцем.

– И она его получит, – ответила её мать. – Я позабочусь о ней.

Хель пробормотала что-то неразборчивое, но позволила Скади отнести себя в пещеру и уложить на кровать. Бальдр последовал за ними и, оказавшись внутри, уселся у постели.

– Ангербода, – позвала Скади, выводя подругу наружу, – мне пора идти.

Женщина знала, что та права. Она протянула руку и погладила возлюбленную по щеке, но замерла, когда увидела через её плечо, что волчица сидит рядом с санями.

– Твои олени, кажется, разбежались, – произнесла волчица. – Полагаю, ты не возражаешь, если на их месте окажется старый седой пёс.

– Ты хочешь пойти со Скади? – спросила Ангербода, но в тот же миг обнаружила, что не удивлена. Даже если её щит оказался бы достаточно силён, чтобы защитить и древнюю подругу, та была слишком стара и уже давно устала от своего вечного существования.

– Кажется, это именно то, что мне следует сделать, – ответила волчица. – Погибнуть в битве – славная участь. Уж куда лучше, чем сгореть заживо.