- Но что они могут мне сказать? - пожал плечами Маркиз, - мы ведь не знаем друг друга...

- Может быть. А возможно им что-то о тебе известно. Возможно, даже многое. Я не удивлюсь, если наши противники пройдутся по прошлому твоей матери. К примеру.

- И что, я должен буду им это спустить и спокойно утереться? - ощетинился Маркиз.

- Безусловно - нет. Ты должен их осадить. Но при этом умудриться облечь свою мысль в самую мягкую форму и - чтобы она произвела самое жесткое впечатление.

- Это будет сложнее, чем резать отряды Демона.

- Держись. Последний легкий день был вчера.

Вокруг Эшери тоже завертелась воронка теплого воздуха и через несколько мгновений он поправил воротник абсолютно сухого, безупречного костюма.

- Готов к великим свершениям?

- Нет, но кого это волнует? - криво усмехнулся Маркиз и первым направился в зал.

А он уже потихоньку заполнялся народом. Здесь были местные "главные люди", многих из них молодой командир знал. Точнее - встречал. Они здорово помогали: оружием, припасами, людьми и, главное - информацией.

Но тогда они казались Маркизу своими в доску ребятами, такими же пастухами в бумажных рубахах, грубых штанах и выгоревших на солнце косынках. Сейчас от утонченных гостей из Аверсума и Шариера их отличали только смуглые, сильно загоревшие лица. А в остальном: милорды и миледи - парадные костюмы, чулки и башмаки с драгоценными пряжками, постные лица.

"Бритых" Маркиз заметил почти сразу. Трудно не заметить полтора десятка мужчин в странных, по местным меркам, одеждах. Фиольцы были облачены в дипломатический компромисс между длинным камзолом и коротким халатом с запахом, сшитый из очень плотного шелка, свободные штаны и сапоги из такой мягкой кожи, что видны были пальцы на ногах. Но из толпы их выделяли не одежды, а, прежде всего - головные уборы, похожие на банные полотенца, закрученные хитрым образом.

Имперцы, согласно этикету, в доме с "обутыми ушами" не ходили...

Кота заметили. От делегации бритых немедленно отделился забавный человек: низкого роста, почти на голову ниже своих соотечественников, в очень ярком пурпурном "халате", и с длинной саблей на боку - она почти царапала пол, сверкая изукрашенными ножнами. Но улыбка сверкала еще ослепительнее. Маркиз поймал себя на желании пересчитать его зубы. Не в переносном смысле, а в самом прямом - вдруг их не тридцать два, а сорок восемь или, чем Бездна не шутит, пятьдесят шесть.

- Святой Каспер, - начал фиолец, не дойдя нескольких шагов, - и все ученики его! Глаза не обманывают меня? Ведь вы - герцог Монтрез?

Эшери растянул губы в улыбке и изящно наклонил голову.