– Кхм…

Вздрогнув, оборачиваюсь к источнику звука: Ника задумчиво нас осматривает. Приподнимает руку с тёмно-синим флаконом, и он легко перелетает ко мне в ладонь.

– Восстанавливающее зелье, – произносит Ника едва слышно.

– А отрезвляющего захватить не догадалась?

– Не было.

– Ты пей, не бойся, – Ника кивает на согревающийся в моих ладонях флакон. – Всю порцию.

– Хорошо, спасибо, – я дёргаю опломбированную пробку, она тихо хлопает, выпуская резкий апельсиново-мятный аромат.

На вкус зелье гадостно-горькое. Допив, я кривлюсь и трясу головой. Санаду чуть крепче сжимает моё колено.

А Ника с тоской смотрит в сторону Академии и вздыхает. Показательно так.

– Иди, – улыбаюсь я, отставляя бутылочку в сторону, и Марк Аврелий тут же принимается её обнюхивать. – Мы доберёмся сами.

Расплываясь в улыбке, Ника подхватывает подол и на цыпочках пробегает мимо. Даже делает что-то вроде ускорения, но до резвости Санаду ей, как до луны.

А я опять прижимаюсь лбом к перилам. Первые минуты меня поглощает внимание к ощущениям: хотя в покое усталость мышц ощущалась не так остро, теперь, когда магия снимает затаённую боль, на меня накатывает лёгкость. И бодрость. Приходится сдерживаться, чтобы не подёргать коленями. Я дышу глубоко, справляясь с порывами, наслаждаясь магией.

Здорово же, что можно вот так просто снять все неприятные последствия перенапряжения.

А когда проходит эта эйфория облегчения и пришедшее за ней щекотное ощущение в наиболее пострадавших мышцах, отвлекаться мне больше не на что, и внимание вновь останавливается на Санаду.

Через несколько мгновений становится не по себе. Потому что Санаду, кажется, не дышит. Лицо потрясающе безмятежно, глаза под веками неподвижны. Расслаблена на моём колене его рука. И только дёргается прядка волос, сползающая с моих коленей на потеху поднимающихся от воды потоков воздуха.

Сердце падает куда-то в желудок, дрожащими пальцами я касаюсь прохладной скулы, и сердце проваливается дальше, заходясь в лихорадочном стуке.

«Санаду вампир, может, они спят, как мёртвые», – убеждаю себя, но страх стискивает внутренности. И мои пальцы соскальзывают ниже, к приоткрытым губам. Мягким. И более тёплым. А от губ – на шею, выискивать колотящуюся жилку. От волнения не сразу ощущаю под кожей спокойное биение пульса. Сильное и не предвещающее остановок.

Выдохнув, стукаюсь лбом о перила. Ну надо же было так перепугаться! Усмехаюсь облегчённо. И опять поправляю непослушные чёрные волосы.

Я осторожно приглаживаю прядь за ухом, когда глаза Санаду резко открываются. Почти весь глаз кажется чёрным.