– Поверьте, я знаю, что делаю. Только Марка Антония подзовите, а то, боюсь, он за нами не угонится.

– Не стоит недооценивать мою белку, – фыркаю я и присвистываю, призывая Марка Аврелия.

– Что, опять хотите поспорить? – смеётся Санаду.

Недоверчиво дёрнув хвостом, Марк Аврелий всё же подбегает. Взбирается по штанине и спине Санаду, устраивается у него на плече рядом с моей рукой. Нахохливается, укоризненно глядя на меня.

– Держитесь крепче! – Санаду срывается на бег. Проносится по коньку до самого края и прыгает к соседнему дому.

Марк Аврелий распластывается на его плече, я замираю, наслаждаясь ощущением свободного падения и замиранием сердца.

Приземление снова получается чётким и мягким.

– Как вы это делаете? – удивляюсь я. – Откуда такая плавность? Вампирские способности?

Санаду дёргает головой:

– Работа мышц и телекинеза. Вампирская трансформация усиливает мышцы и позволяет ускорять реакцию, но превращение в вампира не даёт по умолчанию делать такое, – он срывается в стремительный разбег по коньку крыши и резко прыгает вверх.

Мы поднимаемся метров на двадцать над крышей – и почти плавно приземляемся на следующую. Снова это восхитительное ощущение полёта, ужас падения – и облегчение в момент осознания, что всё получается. Как на чёртовом колесе или американских горках. Последнее попробовать не удалось, но с Санаду даже интереснее.

– А выше можете? А сальто сделать? – улыбка не желает исчезать.

Вскинув бровь, Санаду довольно тянет:

– А вы знаете толк в развлечениях! – он оглядывает крыши домов. И ухмыляется. – Держите Марка Антония крепче!

Схватив пискнувшего Марка Аврелия, запихиваю его между собой и Санаду и крепче обнимаю его шею:

– Готова!

– Проверим! – Санаду срывается с места, и от его скорости мой подол трепещет и хлопает.

Я едва слышно взвизгиваю, когда Санаду подпрыгивает на полсотни метров и переворачивается в полёте. По телу пламенем разливается адреналин, чёрные волосы с кофейно-можжевеловым ароматом щекочут моё лицо. Глаза Санаду так близко. Ветер треплет подол. Падение – в невесомости, без опор, словно бы бесконечное. И ловкое пружинистое приземление на очередную крышу. Усмешка Санаду, новый разбег. Ошеломлённые выкрики прохожих. И дома падают вниз, а мы возносимся к пасмурному небу. Я отпускаю шею Санаду, позволяя ветру овевать мои руки и трепать кудри.

– А-а-а! – радостно выдыхаю я и снова хватаюсь за него – слишком уж стремительно мы летим вниз.

Санаду крепче прижимает меня, приземляется, приседая почти до крыши, пружинисто подскакивает на десяток метров. Чтобы после очередной посадки бежать дальше, позволяя ветру трепать наши волосы.