– Ну да, конечно, ведь когда люди не хотят заниматься предметом, они приходят к преподавателю этого предмета с вопросами, как и что учить. И учебники по предмету изучают только в том случае, когда ничего не хотят об этом предмете знать. Вы так… не побоюсь этого слова, проницательны, – прижимаю ладонь к груди. – Я в восхищении.

– Вы собираетесь ежегодно проваливать экзамен по некромантии и жить в этой Академии до старости?

– Ну, вы мне это практически обещали, так что я морально готовлюсь к такому повороту.

– Надеетесь, Санаду за вас вступится?

– Хм, а, пожалуй, вы правы. Надо к соректору обратиться и уточнить по поводу моих занятий некромантией.

Таврос усмехается:

– Он не сможет на меня повлиять. Потому что он сам отказался вас обучать. После такого требовать от другого наставника следования всем протоколам невозможно. Особенно если учесть, что изучение некромантии для вас лишь условно обязательно, и я вправе перевести вас на самостоятельное обучение предмету.

– Что ж, – картинно вздыхаю я. – Значит, буду дальше морально готовиться к проживанию здесь до старости. И буду премного благодарна, если вы немного подвинетесь, чтобы не загораживать свет. Читать в сумраке, знаете ли, вредно для зрения.

У Тавроса опять нервно дёргается губа, а я открываю учебник, чтобы всё же продолжить чтение, хотя бы для вида.

– Иномиряне просто обнаглели! – выдыхает Таврос.

Возможно, он бы ушёл, шокированный моей непробиваемостью, но на травку рядом выпрыгивает Раштар. Он по-бычьи наводит рога на Тавроса и выдыхает дым:

– Ты какого дракона к моей девушке подкатываешь, старпёр?

Глава 50

Глава 50

Пока Таврос переваривает услышанное, я оглядываюсь по сторонам, но других девушек не вижу. Может, Таврос до этого подкатывал к кому-то? Только после этого мозгового штурма вспоминаю: Раштар и Бриш что-то такое говорили, вроде как они теперь по очереди мои парни. Но не может же быть, чтобы они серьёзно! Или может? Кто этих демонов знает.

С опомнившимся Тавросом мы заговариваем одновременно:

– Если ты обо мне, то я не твоя девушка.

– Да как ты смеешь?