– Хм, – прищуривается в сторону кабинета Шаантарэн.

– Спасите их! – умоляю так истово, что слёзы от сочувствия демонам наворачиваются. – Жалко же мальчишек, им ещё жить и жить!

Слёзки получаются кстати: на морде Шаантарэна появляется беспокойство.

– Ладно, – он неохотно разжимает четырёхлапые объятия. – Стой здесь, разберусь с этим и на свидание тебя поведу. Тебе понравится!

Он подмигивает полностью чёрным глазом и направляется к кабинету.

По пути оглядывается, но я, утирая несуществующую слезинку, ободряюще ему улыбаюсь, изображая покорное ожидание.

Приосанившись, Шаантарэн распахивает дверь и, наклонив рогатую голову, шагает внутрь:

– Что вы творите, живодёры?!

Отскакиваю за угол. Сердце норовит выпрыгнуть: до чего кошак навязчивый! Прикидываю путь до общежития: если Шаантарэн быстро опомнится, я не убегу. Лучшая защита от него – зайти обратно в кабинет, но вдруг под горячую руку соректорам попаду и огребу своё наказание? Нет, оставьте его себе.

Хм, а не пора ли заняться секретарскими обязанностями?

Подхватив подол, выруливаю на лестницу и резво направляюсь к кабинету Санаду: там меня Шаантарэн искать не будет. А Санаду ему не отдаст.

***

Окажись архивампиры хилее, у Санаду от общения с Шаантарэном заболела бы голова. Почему тот явился с претензиями по поводу неподобающих обвинений от явившихся к нему офицеров ИСБ к соректорам Академии, а не главе ИСБ, Санаду понимает: знает, скотина хвостатая, что здесь его сильно не обидят, чего нельзя сказать о новой властительнице имперской службы безопасности. Но с чего Шаантарэн решил, будто студентов собираются пытать, не понял никто. Особая кошачья логика? Только демонята его идею поддержали и стали жаловаться так, что и Санаду бы поверил. Если бы не был менталистом.

Шагая к своему кабинету над входом после затянувшихся безумных переговоров, Санаду почти жалеет о временах, когда Шаантарэн из-за нехватки демонической магии был небольшим котом. Да, со скверным характером, но теперь претензии у него выросли прямо пропорционально габаритам, а посольская должность усилила и без того немалый гонор.

«С другой стороны, всегда можно дать ему в морду, – утешает себя Санаду. – Посольская неприкосновенность прекрасно кроется моим родством с императрицей демонов… мда… Я – отец».

Он встряхивает головой, чтобы справиться с накатившим волнением: отцовство, даже при взрослой дочери (или особенно при взрослой дочери, о которой ты узнал чуть ли не неделю назад) – дело ответственное. А Санаду не знает, как к этому подступиться.

«Может, письмо Анастасии написать?» – подумывает Санаду, открывая дверь в свой кабинет.