– Не принято отдавать бывших любовниц в руки тех, кто хочет причинить им как можно больше боли.

– Она убила мою сестру!

– Твою сестру убили Неспящие. Сами как явление. И Неспящие уничтожены. А Мара – Мара их олицетворение. Для тебя. Но это не делает её ответственной за все их преступления.

– Ну давай, скажи, что она жертва, – с презрением предлагает Танарэс.

– Все мы жертвы своих заблуждений, – философски замечает Санаду.

– Я не успокоюсь, пока её не уничтожу! Эта тварь… она… теперь она может сбежать куда угодно! Затеряться среди миров!

Настаёт черёд Санаду умолкнуть: он на такой исход надеется. Пока существовали Неспящие, а Мара жила, она не могла исчезнуть навсегда. Существовал шанс, что она вернётся в Эёран по какому-нибудь их поручению. Но сейчас она свободна. Может убежать. И Санаду всем сердцем надеется, мечтает, что она так и сделает: убежит далеко-далеко, забудет о них и Эёране. И не удивительно, что одержимый местью Танарэс опасается того же – упустить свою цель.

На месте Мары логично было бы сбежать и не возвращаться, ведь свобода от Неспящих это ещё и отсутствие их прикрытия и сети шпионов.

Вот только Санаду сомневается, что Мара просто сбежит. Может, он знал её не слишком хорошо, но в том, что она упряма и не оставляет своего – уверен. Как и в том, что его она считает своим.

***

Гомон студенческих голосов, стук вилок и тарелок о посуду, басовитый смех. Сидящие рядом демоны что-то обсуждают, а я… моё сердце стынет, мысли мечутся, руки сжимают вилку так, что она сминается, словно бумажная.

– Клео! – зовёт кто-то.

Вздрогнув, поворачиваю голову. Сидящий рядом Раштар смотрит на меня:

– Ты на бал пойдёшь?

– Бал? Какой бал?

– Академический, – поясняет сидящий за ним Бриш.

А я… вдруг становится не до чего. Словно что-то тянет. Я как подцепленная на крючок рыба, которую вырывают из реки.

Но тянет не что-то, а кто-то.