***

Возлежащие перед смотровыми «экранами» дану, только что ропщущие о том, каким унылым становится испытание, умолкают.

Тишина сопровождает их глубокие думы.

– А ведь она права.

– И в самом деле, а я-то думаю, что так скучно стало…

– Определённо есть в этом замечании логика.

– И в самом деле, если бы они могли выбраться из этой части лабиринта, эмоции были бы пикантнее.

– В беге к гарантированной смерти не хватает некоторой остроты неопределённости.

Переговаривающиеся в таком духе дану оглядываются на королеву.

Королева косится на сидящего возле трона сына. Тот, лохматый и заплаканный, крепче прижимает к груди выросшего вдвое Марка Аврелия и смотрит жалобно-жалобно.

– Хорошо, добавим пикантности и неопределённости, – соглашается королева, раз уж всё так складывается.

***

На следующую полянку мы выходим неспешно. Оглядываемся по сторонам, выжидая, кого из нас иллюзии выберут для создания страха.

Здесь, на просторе, получается встать единым фронтом: Санаду, как гарант защиты, посередине, мы с Марой держим его под руки.

Стоим, ждём.

Озарённая двумя лунами поляна тоже чего-то ждёт.