Ну а после разбора полётов к нам является Антоний – поболтать об Эёране и других мирах, и Мара берёт его в оборот. Оказывается, попав к Неспящим, она много путешествовала по другим мирам, так что её истории даже я слушаю с некоторой долей интереса.

Затем прогулка по окружным лесам (ненавязчивая разведка пути к стационарному телепорту), сон, и новый день, начинающийся с тренировок.

Так время и идёт.

Сегодня мы в очередной раз сидим на краю горячего источника, болтаем ногами в тёплой воде и купаемся в перламутровых испарениях, придающих коже волшебный блеск.

– Тупая твоя белка, – Мара, болтая ногами, любуется на своё отражение.

– Каков учитель, таков и ученик, – беззаботно огрызаюсь я.

Мара вскидывает на меня гневный взгляд:

– Хочешь сказать, это я виновата, что твой зверь не может справиться с простейшим, примитивнейшим заданием узнать об одной вещи?

Пожимаю плечами:

– Ну, у тебя же не получается выведать то же самое у Антония, хотя ты каждый день пытаешься это сделать.

– Потому что Антоний – ребёнок, – Мара вздёргивает подбородок. – Будь он мужчиной, он бы уже всё мне рассказал.

– Будь Марк Аврелий мужчиной, королева бы тоже ему уже всё рассказала, – передразниваю её, – но Марк Аврелий хоть и большая, но всё же белка, а Антоний хоть и непонятно кто, но ребёнок, так что мы имеем то, что имеем, и не надо оскорблять моего любимца.

– Такими темпами мы здесь не одно столетие торчать будем! – Мара, скрипнув зубами, переводит взгляд на Санаду. – Не пора ли тебе взяться за дело? Охмурил бы королеву.

– Ещё предложи ментально её зачаровать, – невнятно отзывается Санаду, – так, чтобы наверняка у нас проблемы возникли.

– Ты себя недооцениваешь, – улыбается Мара.

– Позволь напомнить, что ты меня в тюрьме нашла, – бубнит Санаду, – это был закономерный и довольно систематический результат моего общения с власть имущими. Извини, но местную тюрьму мне инспектировать в виде заключённого не хочется.

Закатывая глаза, Мара бормочет какое-то ругательство и вцепляется пальцами в каменный край источника. Кажется, в её невнятной речи проскальзывает что-то про «на мою голову».

Губа Мары дёргается и странно выпирает вперёд. Кончик носа начинает темнеть, а скулы покрываться рыжей шерстью, следом за скулами – подбородок, шея, руки…

У Мары широко распахиваются глаза, зрачки резко расширяются, почти полностью закрывая белки. Брови теряются в рыжей шерсти, а затем выстреливают вверх длинными упругими волосками. Нос вытягивается вперёд, всё лицо скомкивается, превращаясь в беличью морду с усиками, а сама Мара съёживается, на пальцах вырастают когти, ноги укорачиваются, а позади вспухает и резко выпрямляется огромный беличий хвост.