В курильне поселились погорельцы, и среди них Милош не увидел ни одного знакомого лица. Быть может, стражники разогнали всех и, значит, забрали товар и деньги.

Северный ветер играл с соколом, подгонял вперёд, и Милош парил над предместьями, изучая людные улочки. Суровой зимой в сгоревшем городе оставаться опасно, и потому от столицы потянулись длинные обозы с повозками тех, кому было что увезти с собой, побрели понуро те, кому нечем было даже укрыться от мороза. Большинство шло на запад к граду Твердову, некоторые к деревням на юг, и только единицы перебирались по заледеневшей Модре на восток, в ратиславские земли. Совин умирал.

Сокол взмыл выше к угрюмым тучам, оглядел чёрные пятна лесов и белые проплешины заснеженных полей. То ли чародейским чутьём своим, то ли соколиным взором он увидел золотые всполохи. В ночь пожара Совин заполонили навьи духи, но к четвёртому дню почти всех прогнали прочь мечи Охотников.

Весь день Милош летал над предместьями, но сколько ни всматривался в силуэты людей, не мог распознать среди них ни одного знакомого. Где искать Стжежимира, Ежи, Весю? Пережила ли пожар Дара?

Чем ниже опускалось солнце, тем сильнее злился мороз. Сокол был голоден и изнурён. Над полем из золы и угля возвышался королевский замок, манил обещанием тепла и горячего ужина, и Милош сдался, возвращаясь к знакомому окошку королевского замка.

Здесь, высоко над землёй, защита Охотников слабела, и сокол свободно проник внутрь.

Щенсны не нашлось в покоях, но створка окна была оставлена приоткрытой. Всё тепло выдуло из комнаты, едва тлели угли в камине. Сокол спрыгнул с узкого подоконника на пол и долго, мучительно обращался в человека, бил когтями по полу, впивался когтями в ладони.

Не сразу вернулось сознание, помрачённое болью. Милош лежал на холодном полу, вцепившись рукой в бахрому беязехирского ковра, когда на голые плечи набросили шерстяной платок.

От шеи вниз по позвоночнику пробежали нежные пальцы.

– Господин, – позвал женский голос.

Милош подскочил как ужаленный, платок слетел на пол. Юная девушка в простом сером платье смотрела на него во все глаза, смотрела жадно, бесстыдно, но, будто вспомнив о приличиях, вдруг покраснела и опустила взгляд.

– Прости, господин, я не хотела напугать, – проговорила она, смущённо улыбаясь. Румянец очень шёл её круглому хорошенькому личику.

– Кто ты? – Милош поднялся, прошёл к кровати, на которой лежали его порты, присел, одеваясь.

– Ты не помнишь меня? – девушка осталась стоять к нему спиной. – Меня зовут Агнешка, я помогла тебе, когда ты был ранен. В доме госпожи Венцеславы в день пожара.