– Поди прочь, – рявкнула на Агнешку Щенсна и грубо выставила девушку за дверь. Служанка шаталась, держась за голову. Милоша едва ощутимо кольнула совесть. Он взял слишком много, пожадничал, зато к нему самому вернулись силы.

– Вот же срам! – возмутилась Щенсна. – Совсем бесстыдная девка. Прослышала, что господин Милош здесь, и пробралась, пока меня не было.

– Ты чувствуешь себя лучше? – Венцеслава села в кресло у огня спиной к Милошу, и он не смог разглядеть её лица, но голос прозвучал холодно, словно звонкий ручей ранней весной.

– Да, спасибо за твою заботу, – усмехнулся он уже безрадостно. – И я счастлив видеть, что ты тоже в порядке.

Он поднялся с постели и хотел подойти к камину как был, в одних портах, но Щенсна преградила ему путь, протянула длинный халат. Милош поспешно накинул его, запахнул и сел в кресло напротив Венцеславы.

– Ты голоден?

– Агнешка меня покормила.

– Не сомневаюсь, что она утолила твой голод, – хмыкнула Венцеслава.

Милош удивлённо вскинул брови. Ему было немыслимо хорошо впервые за долгие дни, несмотря на то что долгожданная встреча отдавала горечью.

– Щенсна, милая, принеси тёплого молока, – попросила Венцеслава.

Старуха, словно сторожевой пёс, стояла возле своей госпожи и не сразу подчинилась, Венцеславе пришлось повторить приказ.

Щенсна оглядывалась, покидая комнату.

Звонко хрустнуло полено в камине, повалилось, и огонь зашипел, посыпали вверх искры. Венцеслава посмотрела на пламя, прекрасное её лицо осталось неподвижным, равнодушным.

Её молчание было худшей пыткой.

– Спасибо, – произнёс Милош, надеясь, что Венцеслава наконец на него взглянет. – Ты снова спасла мне жизнь.

– А не должна была. Ведь ты разрушил мою, – вдруг вспыхнула она в ответ. И это тоже было ново. Прежде Белая Лебёдушка не позволяла себе гневаться.

Милош наклонился вперёд, пытаясь коснуться тонких пальчиков Венцеславы, но она отдёрнула руку, поджала недовольно губы.

– У меня не было выбора, родная, ты же знаешь, – прошептал Милош. – Он бы убил меня. Но видишь, как всё обернулось. Мы здесь…

– А мой муж в темнице!

В глазах её блеснули слёзы. Неужто она плакала по лойтурцу?