Фарадалы жались друг к другу, как загнанные в ловушку звери. Дети плакали, две девчонки лет девяти вырвались из объятий матерей и кинулись в ноги Вячко.
– Господин, пощади!
– Помилуй, господин!
– Пошли прочь, – рявкнул на них Вячко.
Дети не испугались, напротив, вцепились ему в одежду, как клещи, зарыдали в голос:
– Не губи, добрый господин!
Рядом возникла Неждана, коснулась пальцами лбов детей, и те мгновенно обмякли, упали на землю, словно ватные. Фарадалки с воплями сорвались с места.
– Убили! Детей невинных погубили! Звери!
– Они спят, – склонив голову набок, негромко произнесла Неждана. – Но если не замолчите, я сотворю с вами что похуже.
Одна из фарадалок вскинула руки, пальцы её скрутились мудрёно, как для заклятия. Вячко заметил, как сверкнула молния, но раньше, чем та слетела с ладони, вторая фарадалка схватила женщину за запястье, опустила её руку и прошептала что-то неслышно.
– Стойте тихо и не смейте мешать нам, тогда, быть может, я пощажу вас, – сказал Вячко.
«И не убью прямо здесь».
Вячко подошёл к Годявир.
– Скажи хоть напоследок, зачем пыталась меня убить?
Телепта оставалась равнодушной к его словам, к рыданиям маленького мальчика и женщин, что не сводили с неё глаз, к собственной судьбе, чью нить уже держала в руках Морана, натянула до предела, готовая порвать. Хотя, быть может, другие боги имели власть над жизнями фарадалов?
– Твоему преступлению нет оправдания, но не просто же так ты подвергла свой табор опасности?
Старуха сипела от боли, из раны на плече текла кровь. Чёрные глаза обожгли ненавистью. Годявир плюнула в сторону княжича.
– Тебе нет дела до того, что станет с твоими людьми? – Вячко удивлённо вскинул брови.
– Я прекрасно знаю их судьбу. Смерть.
– Возможно, но в этом только твоя вина. Если бы в нападении участвовала ты да пара твоих людей, дети бы не пострадали. Но ты втянула их в это. Не я, а ты приговорила их к смерти, – Вячко всё ждал, что Годявир разозлится или заплачет, словами пытался добиться от неё хоть каких-то чувств, но телепта окаменела, ожидая собственной кончины.