– Чародеев давно нет, – нахмурился Ежи.

Он вглядывался во мрак, всё ещё надеясь разглядеть хоть размытые очертания своего собеседника, но ему удалось только уловить серебристое переливание быстрых вод там, где бежал ручей.

– Нет?

– Я пришёл сам, потому что мне нужна чародейская вода. Меня прислала одна ведьма, Здислава, она не из башни.

Зазвенело ржавчиной старое железо.

– Где дети Старшей Совы?

Ежи не сразу сообразил, что речь шла всё так же о чародеях.

– Их нет. Охотники всех убили. Может, кто и спасся, но все они убежали из города.

Он укусил себя за губу от волнения, животный страх за собственную жизнь поблёк, и в груди зародилось нечто странное, сродни сочувствию и жалости к одинокому голосу в темноте подземелий, и он вдруг начал захлёбываться собственными словами:

– Совиную башню давно сожгли, ещё лет двадцать назад. Я её даже не видел никогда… ну, целой. Она потом стояла ещё разрушенная долго, до этой зимы. Охотники решили построить на её месте свою крепость. А чародеев больше нет, совсем нет. То есть мой бывший хозяин чародей, и его ученик тоже, но они почти не колдуют, потому что нельзя. И ещё есть лесная ведьма, но она сбежала из Совина, я даже не знаю куда… Может, она и вовсе мертва.

– Лесная ведьма? – прервал его голос, и разбились вдруг равнодушие и сонливость. – Где она? Где лесная ведьма?

– Ушла.

– Насовсем?

– Я не знаю, – пожал плечами Ежи.