– Тебя нет!

– Я есть! Это той моей копии, которая пошла мыть руки, и которая называет тебя «мам», нету! А я есть. И отец, который помнит тебя уже много лет, есть. Выберешь и дальше сидеть здесь? Или все-таки пойдем?

Во мне смешалось отчаяние и злость. Если она не пойдет сейчас, если она не решится…

У нее в ушах колечки с жемчужинами внизу – они качнулись, когда голова Маргариты повернулась.

– Там… никогда не было двери, – изрекла она упавшим тоном.

– Не было. Потому что она была заперта. И скоро будет снова.

– Я схожу с ума…

Я вздохнула тяжело, зло.

– Ты сходишь с ума, потому что сидишь в камере, в которой система модулирует для тебя вымышленный мир.

Наверное, мне повезло, потому что Марго никогда не была дурой. У нее всегда был пытливый ум, способность анализировать на лету, сопоставлять, быстро делать правильные выводы. Она помогла ей сейчас. Мне. Нам.

– В камере… – тихий шепот.

– Проверь. Сделай шаг наружу… – Тик-так. – Один шаг…

Я начинала задыхаться от нервозности; татуировка на моей руке горела огнем.

– Ты вернешься, если тебе не понравится, – жала я на последние кнопки, – войдешь обратно в этот холл и будешь жить с иллюзорными людьми. Просто… попробуй. Время на исходе.

Она прожигала меня взглядом почти как тату Крейдена. Облизнула губы, открыла и закрыла рот.

– Я… проверю, – сказала себе, не мне, – сделаю один шаг…

«Чтобы убедиться, что я не сумасшедшая…»

– Да! – заорала я, как демон ада, которому согласились продать душу. – Только, пожалуйста, быстрее…

У меня не было ни часов, ни телефона, но тот факт, что отведенного мне времени осталось секунд тридцать, я чувствовала кожей.

– Марго, дверь скоро закроется…