Я медленно просыпаюсь и чувствую солнечный свет, льющийся на лицо, и длинное упругое мужское тело, прижавшееся к моей спине.

Я не удивляюсь, не испытываю недоумения. Ощутив его дыхание на моем затылке, я сразу же понимаю, что к чему. Я лежу в постели с Хадсоном.

Я провела с ним ночь.

И хотя, строго говоря, мы с ним не занимались сексом, мы делали много другого. Так что немудрено, что сейчас я чувствую себя такой раскрепощенной и счастливой. Но мне также тревожно, потому что между нами появилось нечто серьезное.

Да, узы сопряжения всегда все делают серьезным, но прежде мне казалось, что все утрясется. И тогда я… Не знаю. Буду иметь право выбора?

Не то чтобы меня возмущала сама идея уз сопряжения между двумя людьми. Просто я всегда считала, что в таких вещах выбор должен играть куда большую роль. На уроке нам говорили, что, чтобы такие узы появились, двое должны быть готовы, но я не знаю, верить этому или нет, ведь узы моего сопряжения с Хадсоном появились, когда я почти впала в кому после вечного укуса Сайруса.

Значит ли это, что это настоящие узы сопряжения, или они тоже искусственные, как и те, которые связывали меня с Джексоном? И надо ли считать, что мои чувства появляются и исчезают в зависимости от того, с кем я сопряжена? Или, может, мои чувства к Хадсону куда больше связаны с теми тремя с половиной месяцами, которые мы провели вместе, чем я полагала? Может быть, мое сердце помнит нечто такое, что забыло мое сознание?

Эти мысли крутятся и крутятся в моей голове, пока хорошее настроение не улетучивается и не сменяется нарастающей тревогой.

Мне не нравится неизвестность и еще больше не нравится то, что я не могу контролировать свою жизнь – и что это длится уже много месяцев. С той минуты, как Лия убила моих родителей, моя жизнь находится вне моего контроля. И я хочу вернуть себе этот контроль.

Хадсон шевелится, бормочет что-то в мои волосы, и все мое тело напрягается от потрясения.

– Что ты сказал? – спрашиваю я, перевернувшись, чтобы заглянуть в его сонные голубые глаза.

Я ожидаю, что он перепугается или по крайней мере возьмет свои слова назад, но он только обвивает рукой мою талию и притягивает меня еще ближе, пока наши лица не оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга. И почему это у вампиров по утрам никогда не пахнет изо рта? Да, я знаю, они не едят человеческую еду, но это все равно несправедливо, ведь сама я вынуждена лежать здесь, плотно закрыв рот, хотя мне хочется закричать на него, чтобы он взял свои слова назад… или произнес их еще раз.