– Да, известно, – отвечаю я.

– И что же? Вы думаете, что сможете его преодолеть?

– Непременно. Мы непременно его преодолеем, – говорит Хадсон, и в его голосе звучит такая же надменность, как и в голосе Колдер. И такая же уверенность в собственных силах.

Его голубые глаза сияют, когда он с вызовом смотрит на Реми, темные волосы падают на лоб после того, как ветер и огонь уничтожили его прическу. К тому же тюремная роба, выглядящая на мне так нелепо, на нем смотрится чертовски хорошо, особенно с расстегнутым воротом, открывающим горло, которое так и хочется целовать.

Я понимаю, что мы находимся в тюрьме, как и то, что дело плохо, очень плохо.

Я также знаю, что если мы отыщем кузнеца, то используем его, чтобы добыть Корону, разгромить Сайруса и разорвать узы нашего сопряжения, чтобы спасти душу Джексона.

Но сейчас, когда моя пара обнимает меня и готовится иметь дело с ведьмаком и мантикорой, трудно все это помнить. Если честно, трудно помнить хоть что-то помимо этого. По какой-то непонятной причине вселенная сопрягла меня с этим шикарным, сексуальным, блестящим парнем и сделала его моим. Моим.

Я пытаюсь не привлекать к себе внимания, но, видимо, мои чувства написаны у меня на лице, потому что Хадсон то и дело бросает на меня странные взгляды. А когда наши взгляды встречаются на секунду или две, он неловко ерзает.

Это только из-за того, что мы рядом, говорю я себе. Это просто биология. Но когда Хадсон насмешливо приподнимает бровь в ответ на уверения Реми, что из этой тюрьмы нельзя убежать, Флинт тоже начинает неловко ерзать.

– Тогда как же мы сможем выбраться отсюда? – спрашивает он. – Потому что нам необходимо это сделать.

Не знаю, верит нам Реми или же просто подыгрывает, но, вглядевшись в наши лица, он говорит:

– С помощью бартера, как же еще?

– В каком смысле? – спрашиваю я. – Ты думаешь, что мы могли бы купить себе путь на волю?

– Ma chere. – Он смотрит на меня с таким видом, будто разочарован во мне. – Неужели ты еще не поняла, что за правильную цену можно купить что угодно?

– Да, назови свою цену, – говорит Хадсон. – Мы заплатим.