– Ты родился здесь? – спрашивает Флинт. – Это…

– Это то, что есть, – договаривает Реми, бросив на него предостерегающий взгляд. Ясно, что он не хочет нашего сочувствия, но, думаю, это невозможно, ведь от жалости к нему у меня разрывается сердце.

Но я все равно прочищаю горло в попытке говорить нормально, а не сдавленно.

– Значит, ты никогда не выходил за пределы этих стен?

– Это не так уж и плохо. – Он пожимает плечами. – Если понимать, как работает эта тюрьма, то жить можно. Я тут ни в чем не нуждаюсь.

Кроме свободы. И свежего воздуха. И возможности решать, что делать со своей жизнью.

Он прав. Это не плохо. Это чудовищно. Особенно когда я думаю о том, что он ничего не делал, чтобы попасть сюда. Он провел всю свою жизнь взаперти в этой тюрьме просто-напросто потому, что он тут родился.

Вообще-то это даже хуже, чем чудовищно.

– Я… – Я осекаюсь, не зная, что сказать.

Но Реми только качает головой.

– Пожалуйста, не говори мне, что тебе жаль.

– Как же может быть иначе?

– Тебе не должно быть жаль. Только не тебе.

Я не понимаю.

– Это почему?

– Потому, ma chere, что ты – то единственное, ради чего я живу последние пару лет. И если ты скажешь, что жалеешь об этом, это просто разобьет мне сердце.

Глава 111. Мне никогда не хотелось быть твоим спасителем… Но кто-то должен им стать

Глава 111. Мне никогда не хотелось быть твоим спасителем… Но кто-то должен им стать

– Что ты имеешь в виду? – Голос Хадсона режет, как битое стекло.