– Но должен сказать тебе одну вещь, Грейс. Ты не очень-то преуспела со своим сопряжением.

– Да ну? – спрашиваю я и крепко сжимаю руку Хадсона, видя, что он обнажил клыки.

– Да. – Реми окидывает Хадсона самодовольным взглядом. – Ты вполне могла бы подцепить кого-нибудь повеселее.

– Ты хочешь сказать, кого-то вроде тебя? – сухо спрашиваю я.

– Меня? Я польщен. – Он изображает на лице шок. – Но раз уж ты спрашиваешь, то у меня имеется вакансия.

– Я невидим? – спрашивает Хадсон. – Для парня, который желает получить нашу помощь, ты слишком уж дерзкий.

Реми смотрит ему в глаза.

– Я живу в этой жопе всю свою жизнь. И дерзость – это единственное, что у меня есть.

– Возможно, это потому, что ты ушлепок, с которым никто не хочет иметь дела, – парирует Хадсон.

– Эй, полегче! – Колдер перестает заплетать косу и сердито смотрит на Хадсона. – Это грубо. Ты должен извиниться. – Она взбивает свою челку. – Я хочу иметь с ним дело.

Хадсон в замешательстве смотрит на нее, и я лишь с огромным трудом удерживаюсь от смеха. Потому что моя пара совмещает в себе много качеств. Он умен, остроумен, склонен к самоиронии и чертовски сексуален. Но еще он привык в любой ситуации быть примадонной. Однако теперь он столкнулся с Реми, который использует свою привлекательность как оружие, и с Колдер, которая настолько зациклена на себе, что сарказм Хадсона не действует на нее от слова «совсем».

Если честно, мне странно, что он до сих пор не начал рвать на себе волосы. Правда, тогда у него образовалась бы неприглядная плешь…

– Над чем ты смеешься? – тихо спрашивает Хадсон.

– Не понимаю, о чем ты. – Я смотрю на него с непроницаемым выражением лица. – Ничего я не смеюсь.

Он закатывает глаза.

– Смеешься, только про себя. Я это чувствую.

– Извини, я просто… – Я понижаю голос до шепота. – Представила тебя себе с плешью.

Он смотрит на меня с таким обиженным видом, что и Флинт, и Реми разражаются смехом. Колдер же и ухом не ведет.

– У вампиров не выпадают волосы, – шипит он.

– Поэтому-то эта мысль и показалась мне такой смешной. – Я широко раскрываю глаза, пытаясь напустить на себя невинный вид. Но поскольку Хадсон так долго прожил в моей голове, он не ведется на это.