Наконец действие Каземата подходит к концу, красные огоньки на стене мало-помалу бледнеют и приобретают свой обычный белый цвет, а Флинт и Колдер начинают шевелиться.

Флинт выглядит таким беззащитным, лежа в позе эмбриона и дрожа под одеялом, которым я накрыла его час назад. Я знаю, что он страдает, я видела темные круги у него под глазами, наблюдала, как он дрожит, как он перестал улыбаться и есть. Но думаю, каждую ночь, когда прекращалось действие Каземата, я бывала слишком озабочена мыслями о Хадсоне и не до конца понимала, в какой плохой форме находился Флинт, когда Каземат отпускал его.

А может, причина в том, что сегодня дело обстоит особенно скверно. Я не знаю ответа на этот вопрос, и мне все равно. Как только Флинт садится, я подхожу к его койке и опускаюсь на колени.

Однако когда я пытаюсь коснуться его руки, он отшатывается. Может, мне лучше отойти? Я совсем не хочу, чтобы ему стало еще тяжелее, ведь он и так ужасно страдает. Но если в моих силах придумать, как ему помочь, я хочу это сделать.

– Мне так жаль. – Я знаю, что остальные, вероятно, слушают нас, и потому стараюсь говорить как можно тише. – Мне так жаль, что ты вынужден проходить через все это.

Он пожимает плечами, уставившись на стену над моей головой.

– Я это заслужил.

– Никто не заслуживает такого. – Я снова пытаюсь взять его за руку, и на сей раз он не противится.

– Это не так, – отзывается он. – Я едва не убил тебя, Грейс. И ради чего? Чтобы не дать Хадсону восстать из мертвых? – Он смотрит на мою пару и, нарочно повысив голос, добавляет, безуспешно пытаясь имитировать британский акцент: – Я по-прежнему считаю, что он немного мудак. – На это Хадсон показывает ему средний палец, даже не дав себе труда поднять взгляд от книги, которую он одолжил у Реми.

– Но он не должен был за это умереть. А ты не должна была оказаться из-за этого на волосок от смерти. Я был так ослеплен страхом, яростью и злобой, что едва не уничтожил одного из лучших людей, которых когда-либо знал. – Он прочищает горло и сглатывает. – Что делает меня ничуть не лучше моего брата, за которого я пытался мстить. Дэмиен был чудовищем, а я просто не хотел этого замечать. И из-за своей мести едва не убил ни в чем не повинную девушку. Я заслужил каждый день, который мне придется провести здесь, и даже этого будет мало.

– Почему? Потому что ты должен страдать? – Он отводит глаза, и я стискиваю его руку. – Ты уже достаточно настрадался, Флинт. Тебе пора простить себя.

– Я не… – Он осекается, потом начинает опять: – Я не знаю, смогу ли я это сделать.