– Верно, – соглашаюсь я. – И это было ужасно. Но виноват в этом не только ты, Хадсон. В этом были виноваты и они сами.

– В этом виноват только я. Я лишил их выбора. Я заставил их делать то, что они сделали…

– Потому что ты был уверен, что выбора нет у тебя самого, – напоминаю я ему. – Они собирались совершить ужасные вещи. Они бы убили всех первенцев, учившихся в нашей школе. Разрушили бы столько семей. Ты не знал, кому можно доверять, и потому сделал то, что, как тебе казалось, было необходимо, чтобы их остановить.

– Я заставлял их убивать своих друзей, и все это время они мысленно кричали себе остановиться, перестать, – шепчет он и судорожно всхлипывает. – Но они не могли остановиться. Не могли перестать. Не могли…

Прежде чем я успеваю придумать, что еще можно ему сказать, Грейс, скорчившаяся в углу, начинает кричать:

– Нет, Хадсон, перестань! Пожалуйста, перестань! Пожалуйста, не трогай меня! Не…

– Убирайся! – рявкает он на меня. – Пока не поздно.

Затем поворачивается и идет к Грейс, стоящей на коленях, и я знаю – сейчас он убьет ее опять. И на сей раз это сломает его – я вижу это по его глазам, слышу по муке, звучащей в его голосе. Чувствую это в ужасе и тоске, окутавших нас, повисших между нами, словно узы сопряжения, которые вот-вот лопнут.

И я знаю, что не могу дать ему это сделать. Не в этот раз. И вообще никогда.

Поэтому я делаю то единственное, что могу сделать, единственное, что можно сделать, чтобы достучаться до него. Я отпускаю запястье Реми и выпускаю его из этого ада – теперь, когда Хадсон знает, что я рядом, он мне уже не нужен, – после чего бросаюсь вперед и оказываюсь между Хадсоном и другой Грейс.

– Убирайся! – кричит он опять, и жажда крови в его глазах, непреодолимая тяга к убийству пылают, как лесной пожар. – Я больше не могу держать себя в узде.

– Вот и не надо, – говорю я, подходя и прижимаясь к нему. – Делай то, что тебе нужно. Потому что я не уйду – ни от этого, ни от тебя.

– Грейс, – рычит он, и в глазах его бушует огонь. – Грейс, нет.

– Все в порядке, Хадсон. – Я зарываюсь пальцами в его волосы, прижимаюсь к нему еще теснее.

– Я не могу… – выдавливает он из себя, и я вижу, как блестят его клыки. – Я не смогу остановиться… – Он замолкает и утыкается лицом в изгиб между моими шеей и плечом. Я чувствую, как он борется с собой, чувствую, как он силится отстраниться, отойти. Но я также чувствую охватившую его неудержимую жажду крови. И знаю, если я отпущу его сейчас, он накинется на другую Грейс – ту Грейс, которую этот ад использует против него как оружие, – и этого ему не пережить.