– Я же говорил тебе, ma chere. Мне предназначено воспользоваться цветком.

– Да, но разве так не проще? Ты мог бы пойти с нами… – Я начинаю поворачиваться к Харону, чтобы попытаться договориться с ним. Я понимаю, что это гиблое дело, но надо же попытаться. Мы не можем оставить его в этом гадюшнике.

– Я знаю, что видел, Грейс. И я выйду отсюда не так.

– Потому что ты сам себе запретил это сделать, – говорит ему Хадсон. – А что, если твое видение ложное? Ты же сам говорил, что иногда твои сны бывают неясными…

– Не этот сон. Этот сон остается кристально ясным уже много лет. – Он улыбается мне и даже ласково похлопывает меня по подбородку. – Не грусти, ma chere. Со мной все будет хорошо.

Он смотрит на браслет на моем запястье.

– К тому же мы еще не закончили.

– Что это значит? – спрашивает Харон. – Мне нужно лечь спать. Мне нужно…

– Пососать соску? – спрашивает Реми, подмигнув мне. – Не снимай подгузник, Чарльз. Это займет всего пару минут.

Болезненно-бледное лицо Харона становится ярко-розовым, затем красным, затем багровым. Я уверена, что, если Реми будет продолжать в этом духе, Харон лопнет. Впрочем, это было бы неплохо.

Но Реми не удостаивает его ответом, он целиком сосредоточен на мне.

– Я не договаривался о том, чтобы снять с вас браслеты, потому что мне все еще кое-что нужно от тебя.

– По-моему, это была паршивая мысль, ты не находишь? – спокойно спрашивает Хадсон.

– Я хотел иметь гарантию того, что я по-прежнему буду вам нужен, – объясняет Реми. – Освободи мою магическую силу, и тогда я сниму с вас браслеты, и ваша магическая сила тоже вернется.

– Я не знаю, смогу ли я это сделать…

– Ты хочешь сказать, что не станешь этого делать, – говорит он, и в его голосе нет гнева. Только разочарование – в самом себе, в ситуации и более всего во мне.

– Нет, я хочу сказать, что не знаю, смогу ли я это сделать. Без моей магической силы…