В ящике оказались копченая рыба, сыр и хлеб, а также закупоренная бутылка вина и маленький графин с водой. Я сделала большой глоток свежей на вкус воды, пытаясь вспомнить, как заснула. Я даже не помнила, как легла.

Мне снился Мерик. Я не знала, было ли это потому, что Анубис носил его маску или же за этим скрывалось что-то более зловещее. Неужели бог мертвых заставил воспоминания всплыть на поверхность моего разума, чтобы его тени попробовали их на вкус, возможно, даже питались ими? Неужели Анубис украл меня так же, как акушерка украла моего сына? Заплатит ли он такую же цену за это?

На следующий день эта женщина сгорела на вершине храма Сол вместе со стражниками, которые убили Мерика. От них избавился отец. Я была единственной Атеной, присутствовавшей при их уходе. Когда Сол взяла то, что сочла приемлемым, я поклялась никогда не рассказывать самый важный секрет своей жизни.

Падрену удалось передать мне весточку через одного из друзей Мерика, который пришел засвидетельствовать свое почтение после его смерти. Наш сын был с ними. Женщина, имени которой они не знали, принесла ребенка к ним домой. Родители Мерика даже нашли для Рейана кормилицу.

«Все будет хорошо», – заверил меня Падрен. Как и обещал Мерик в своих последних словах.

Я так и не сумела понять, как у Падрена хватило сил заговорить со мной после случившегося, а уж тем более сказать что-то доброе. На его месте я возненавидела бы того, кто был виновен в смерти моего ребенка. Во мне не осталось бы доброты.

Мои мысли вернулись к Рейану. Я размышляла, не прихлопнет ли Сфинкс его, если малыш дернет ее за хвост слишком сильно. Вряд ли. Он обвел провидицу вокруг своего крошечного пухлого пальчика. Львица позаботится, чтобы он был в безопасности. Она будет охранять его, Падрена и Малию. Анубис не сможет их найти. Львица не отвела бы их туда, куда могли проникнуть тени. Хотя я не знала, где возможно отыскать подобное место, Сфинкс была бессмертна. Она прожила больше человеческих жизней, чем я могла себе представить. Она знала каждую песчинку в царстве Гелиоса и даже больше.

Мое сердце болело от того, что я не знала, где мой сын. Безусловно, так было проще обезопасить их, но нуждайся они во мне, я даже не могла бы броситься к ним на помощь.

Я прошептала теням, что даже они не смогли бы заслонить Сфинкс с ее полупрозрачными крыльями и острыми когтями.

Тени ответили.

Как если бы я призвала ее, от двери донесся звук когтей, скребущих по дереву. Ручка повернулась, и Сфинкс шагнула внутрь, заполнив всю комнату своим большим телом с хрустальными крыльями. Свободные миллиметры, не занятые массивной фигурой львицы, заполнило ее типичное отношение ко мне.