Сперва запылали ладони, будто она с мороза опустила их в очень теплую воду: горячо, но не обжигающе — согревающе приятно. А потом тепло потекло дальше, сосредоточившись в подушечках пальцев. Ими Амелия и коснулась поврежденной кожи.

И увидела зеленые искры на внутренней поверхности своих век…

Рэймер вздрогнул.

— Мэ-э-эл, — прошипел, судя по звуку, сквозь крепко сжатые зубы.

Ей хотелось сказать: «Терпи, я знаю, что делаю». Но вся штука была как раз в том, что она не знала — пыталась объединить полученную урывками информацию с собственными ощущениями и чувствами. Но отчего-то была уверена, что именно сейчас прерываться нельзя — даже если ему больно, а ей уже нестерпимо горячо.

Амелия не знала, сколько это продлилось, субъективно — очень долго. Она окончательно выбилась из сил.

А потом на ее плечи легли чужие теплые ладони.

— Мэл, уже все, — мягко произнес знакомый голос над ухом.

И она резко распахнула глаза и отняла руки — на колене, которого она только что касалась, не осталось ни единого следа старой раны.

С искусанных губ сорвался нервный смешок.

— Помнишь, — собственный голос напоминал воронье карканье, — я говорила тебе не перетруждать ногу и пока использовать трость?.. Теперь ты можешь ее выбросить.

Монтегрейн рассмеялся и вместо того, чтобы заставить ее встать, сам опустился к ней на пол и крепко обнял. Она уткнулась носом ему в плечо, чувствуя, как безмерно устала, но ещё безмернее счастлива.

— Ты опять светилась, — сказал Рэймер.

— Угу. — Сил не было даже на хоть сколько-нибудь более бурную реакцию. Так вот что такое спустить магический резерв, она и не знала. — Ты опять видел? — спросила вяло, вместо того чтобы встать или обнять в ответ, наоборот, расслабилась, полностью взвалив на него вес своего тела. Глаза слипались.

— И сейчас вижу.

Эти слова должны были что-то означать. Что-то очень важное. Но у нее больше не было сил.

— Хорошо, — прошептала Амелия.

И отключилась.

Глава 42

Глава 42