– Скоро я буду таким же. Я умер ещё тем утром, когда закапывал родителей, а это тело лишь мешает мне. В этом теле я чувствую себя заключённым.

Егор нашёл в темноте невысокую табуретку (будто кто-то знал, что я сюда приду), взял её за ножку и, побродив по кухне, нашёл вроде бы крепкую перекладину, которая должна выдержать семьдесят три килограмма бесполезного мяса, костей и сухожилий. Может, где-то там ещё остались нервы, но теперь это значения не имело. Теперь уже ничего не имело значения.

Поставив табуретку на пол, Егор встал на неё, перекинул свободный конец ремня через перекладину и, стоя на носочках, завязал узел. Любая неудача может породить сомнения, а они – страх. А страх парализует твоё тело и не позволит душе отделиться от него, как бы она яростно этого ни желала. Поэтому нужно проверить каждую мелочь, каждый элемент процесса. Процесса… Господи, я называю это процессом. Мне даже не хватает смелости назвать ЭТО своим именем. Мне страшно? Пока нет, но скоро будет, если я сейчас же не доведу дело до конца. Наконец хоть где-то я поступаю правильно, никому не мешая, никому не делая от этого хуже. Бесполезный кусок мяса, да? Что ж, сейчас вы окажетесь правы. Теперь я точно никому не наврежу. Никому, никогда и незачем.

Егор просунул голову в образованное чёрной змеёй кольцо и подтянул бляшку к самому горлу. Воздух уже с трудом протискивался в лёгкие. Колени чуть задрожали, табуретка завибрировала под подошвами кроссовок. Уже завтра – завтра! – его найдут здесь – повешенным, мёртвым и, скорее всего, обделавшимся. Ну и пусть нюхают его дерьмо, это тоже теперь не имеет никакого значения. В мире не осталось ни одного человека, которому Егор был бы нужен. А все, кто нужны ему, давно не здесь. Чуть больше месяца назад он бы обратился за помощью к Владу, но карты легли так, что и он тоже оказался замешан в плане Алексея. Егор видел его глаза и не стал задавать вопросы – те же самые глаза на него смотрели с другой стороны зеркала вот уже несколько дней. С таким взглядом люди долго не живут.

Дрожь в теле продолжала набирать силу, хотя внутренне Егор (я пытаюсь, я пытаюсь!) оставался спокойным. Шли последние минуты жизни брошенного всеми семнадцатилетнего паренька, когда-то мечтавшего стать певцом и покорять мировые эстрады, ставить автографы на эксклюзивных пластинках, петь на сценах, быть, в конце концов, Великим. В эти минуты, проплывавшие мимо размытой реальности, Егор посмотрел на всю свою жизнь со стороны и даже улыбнулся, но улыбка тут же погасла. «Бог ты мой, кого я вижу!», – с этих слов начался кошмар. На лестнице, среди монотонно-серых стен. И самое забавное заключалось в том, что они с Владом сами решили припереться к Алексею, даже не подозревая, что идут в логово настоящего монстра.