Алесса умрет, если нужно, но не как жертва.

Если кто и собирался прославиться убийством Ложной Финестры, то это она.

Проплывая мимо валуна по центру бухты, она, несвоевременно всхлипнув, нахваталась воды. Алесса приказала своему телу сдаться, позволить воде наполнить легкие, но, запаниковав, руками замолотила по глади.

Вдруг наткнувшись на камень, подтянула себя на плоскую поверхность, задыхаясь и кашляя.

Такая эгоистичная, что даже утопиться ради спасения мира не смогла.

Прижав колени к груди, Алесса уставилась на спокойный океан. В день бесконечной ночи время и пространство не имели никакого значения.

Алесса услышала раздавшийся вдалеке всплеск, и оцепенение сменилось гневом. Все эти годы она ненавидела свое одиночество, а когда нуждалась в нем, ей отказали. Она никого не хотела видеть.

– Я ищу тебя несколько часов.

Даже его. Особенно его. Данте взобрался на валун.

– Ты нашел меня, – сообщила она, и даже ее поразило собственное хладнокровие. – А теперь уходи.

Ночь скрывала облик Данте, но ей и не требовалось видеть его, потому что она запечатлела каждую черту в своем сознании. Воспоминания были ярче, чем все, что она могла разглядеть в темноте.

– Ты не виновата. – Он положил руку ей на затылок и начал нежно массировать, но Алесса не подалась навстречу его прикосновениям.

– Я всегда виновата.

Ее остров – ее люди – был обречен, и существовал только один способ их спасти: пожертвовать собой. А этого она не хотела. Алесса хотела притвориться обычной девушкой, забыть обо всем, что находилось за пределами пляжа, и навсегда остаться здесь с прекрасным, упрямым мужчиной, который не вздрагивал от ее прикосновения и не шарахался, как весь остальной мир.

Гиотте прозвали его, но настоящим чудовищем оказалась она.

– Ты меня слышала? – настойчиво прошептал он в темноте. – Калеб жив. Без сознания, но жив.

– Откуда ты знаешь? Тебя там не было.

– Я вернулся, но ты уже сбежала. Врачи сказали, что он выкарабкается.

– Отлично. Калеб жив. – Возможно, выйди она из глубокого оцепенения, то ощутила бы облегчение или даже радость. Но втайне надеялась, что этого не произойдет. Чувства только усложнили бы выбор, который ей предстояло сделать. – Если я не могу сохранить Фонте в сознании во время свадьбы, как сберегу ему жизнь во время битвы? Я не могу спасти нас.