Рыжие патлы за прошедшие сутки отчего-то сделались ужасно пушистыми и топорщились, ни в какую не желая пригладиться и улечься скромнее. Уна глянула вниз и закусила губу – на ней была чужая одежда – широкие брюки, подвязанные тонким шнурком с кисточками и просторный, искусно вывязанный витыми косами свитер, багряного, как соцветия Финикса, цвета. Все было надето на голое тело.

Уна дрогнула и зажала рот рукой: «Что я натворила?! Что?!» – нужно было вспомнить. Нужно было сосредоточиться…

Шторм тогда, после пещеры, разыгрался не на шутку и превратился в мощную недельную бурю. Перед глазами встала ослепительная улыбка – Лангер: «У-у-у, ребятки, хорошо сидим, еще по одной? Лапочки, ну-ка притараньте нам еще во-о-он ту синюю бутыль!» – запасы душистого, сбивающего с ног пойла оказались у него почти бесконечными.

Уна в ужасе схватилась за голову. Волосы легко скользили между пальцами, ласково рассыпаясь по плечам. Тихушница зажмурилась, вспоминая:

«Самый первый вечер. Карты, болтаночка. Я уселась в углу, чтоб не привязывались. Лео продулся в пух и прах, катал всех малявок острова на раздраженном Красном, показывал им Алгерон, обещал брать с собой под сеть каждый день.

Второй вечер. Карты, болтаночка. Я в углу. Экгер уже просек все хитрости игры – Тан был разгромлен и весело нырнул с утеса прямо в озверевшую воду, Лео, естественно, ринулся за ним. Они выползли на берег только через полчаса и ржали на всю округу. Придурки.

Третий вечер – все спали вповалку, кто где…

Четвертый – болтовня сутки напролет, Лео докаписто мучил островитян расспросами и размечал какие-то точки на своих картах. Я в углу.

Пятый вечер. Музыка. Нестройный девичий квартет на столе, гимн чего-то там, хохот. Я в углу. Музыка, музыка, музыка. Лан заявил, что должен научить меня танцевать, Лео велел ему отвалить – они чуть не передрались, а после снова гоготали на всю округу.

Ночью шторм сорвал крыши у двух домиков на окраине, и Лео выволок из Красного какую-то аварийную хрень, раскрывая над хрупкими постройками белые защитные пузыри – Тан пребывал в полном восторге. Сволота, наверняка заныкал после эти белые тенты.

Снова музыка, разговоры, болтанка, Лангер очень артистично продекламировал на спор целую поэму. А потом… плоская фляжка в кожаной оплетке, русалка с пухлым хвостом на серебристом боку. И вкусный запах, очень вкусный… хм, что было дальше?! Ничего, ничего не помню!»

Подергав себя за лохмы, Уна еще раз стыдливо оглянулась, прислушалась к себе – больно нигде не было, это обнадеживало. Она тихонько соскользнула с тюков и отправилась на разведку.