Демоница задумалась, она сидела и покачивала ребенка на руке. А потом тот вдруг исчез, но она не сразу заметила. Только когда живот её стал расти, тогда вздохнула.

– Непослушный. Он такой непослушный… все норовит поиграть со временем. А я ничего не могу сделать.

– Наверное, ему тоже страшно.

– Немного. Там, – она накрыла ладонями живот. – Ему спокойнее. Но он сильный. Они хотели, чтобы я родила сильного сына. И я справилась.

– Конечно.

– А ты пришла его убить.

– Нет, – Теттенике покачала головой. И руки подняла. – Видишь, я без оружия. У меня ничего нет.

– У тебя есть ты, – возразили ей.

– Не понимаю, – Теттенике подошла к стене прозрачного пламени и протянула руку, но не сумела коснуться той, которая сидела по другую сторону. Пламя было холодным и… обжигало, но как-то невсерьез, словно лишь предупреждая. – Объясни, пожалуйста.

– Что?

– Как все… хотя нет, это я знаю. Ты не виновата. Тебя использовали и хотели убить. И тебя, и ребенка. Так?

Демоница кивнула.

– Он успел раньше. Он сильный. Сильнее всех.

– И… погоди, он и есть Младший бог?

– Кто?

Теттенике устроилась на полу. Она села так, как садилась дома, сожалея лишь о том, что нет здесь огня и каменного чайника, где согревалась бы вода. И крохотных чашек из белого нефрита. Она наполнила бы их смесью чая и сладкого жира. И подала бы той, что устроилась на против, повторив позу Теттенике.

– Когда-то давно мир рухнул. И на воле оказался тот, кого звали Младшим богом. Он уничтожил и этот город, и всех людей в нем. Он выпустил на волю тьму и чудовищ. Но люди заперли его.

Но если это лишь видение, то… почему бы и нет?

Теттенике коснулась камня, и даже почти не удивилась, когда на этом камне возник огонь. А над ним – старый чайник, еще тот, что принадлежал её матушке. Старуха его выкинула, но Теттенике нашла. И спрятала.

Давно это было.