Зеркало Брунгильда увидела издали. Лежало оно в коридоре, поблескивая черной гладью. Еще подумала, что, небось, из ладхемок кто потерял, уж больно зеркало это было миленьким. С длинною ручкой, с завитушками на оправе.

А потом подумала, как его вовсе потерять можно, немаленькое же.

И эта мысль удержала от того, чтобы взять зеркало в руки. А то словно просилось, нашептывая, что у неё, Брунгильды, никогда-то подобной женской штучки и не было.

И не будет.

Даже если она тут останется, то… то все глядят на неё, как на чудовище с секирою. А она женщина. Тоже. И Брунгильда вздохнула, огляделась, убедившись, что никого-то в пустом коридоре нету, вытащила платок. Платок был старым и мятым, но на зеркало лег. Только то и сквозь ткань просвечивало.

Непростое, стало быть.

– Эй, – крикнула Брунгильда, потому как в этой тиши стало вдруг неуютно. – Есть тут кто?

– Кто-кто-кто… – отозвалось эхо.

И от стены молча отделилась тень. Сердце ёкнуло и успокоилось. Легионер. Этих-то ни с чем не спутаешь.

– Вы… – Брунгильда смутилась. Вот как к такому обращаться? Может, он, конечно, и не больно живой, но так это же ж не повод невежливость показывать. – Вы не могли бы подойти?

Легионер молча приблизился.

– Эта вещь… она тут лежала, – Брунгильда указала на платок. – Я не знаю, откуда она взялась, но мне кажется, что неспроста и…

Легионер чуть склонил голову.

А ведь он высокий. Едва ли не выше Брунгильды. Оно, конечно, не такой, как Командор, но все же… и главное, впервые она чувствует себя слабой. Она даже и не поняла, что это такое.

Вот…

– Вы не могли бы… – она отступила. А легионер опять кивнул и наклонился, подцепил ладною перчаткой платок, поднял, а… а под ним зеркала не было.

Не было!

– Но оно было! – возмутилась Брунгильда. И подумала, что теперь этот вот, в доспехе, решит, будто она… выдумывает?

Врет?